Личия Троиси - Дочь по крови

А между тем ему в спину был направлен еще один удар, однако юноша стремительно отразил его. Сделав оборот вокруг себя, он кинулся на противника со всей присущей его телу яростью. Доспехи давали его неприятелю преимущество, и юноша был вынужден отступить. Он должен был применить уловку, чтобы застать противника врасплох. Амхалу оказалось достаточно всего лишь коснуться меча и прошептать слова заклинания. Противник на мгновение потерял ориентацию, и юноша воспользовался этим, чтобы нанести свой удар в низ живота, там, где заканчивались нагрудные латы. Оружие вонзилось в тело, и, прежде чем вопль всадника вытеснил все иные звуки, поляну заполнило мрачное шипение.

Мужчина упал на колени, и Амхал накинулся на него со всей своей безудержной жестокостью. Он наносил удары только для того, чтобы причинить всаднику как можно больше боли. Ему доставляло удовольствие добивать даже того, кто беззащитен, подавлен, побежден.

Он — это я, подумал юноша, острием меча отбросив в сторону забрало шлема. Его поразило лицо неприятеля. Амхал хорошо знал этого человека: тот был его боевым товарищем. В первый день обучения у Миры они сидел рядом в столовой.

— Как ты мог? — чуть слышно спросил поверженный всадник.

Амхал вздрогнул. Но его растерянность длилась всего мгновение. Он с удивлением посмотрел на бывшего соратника, а затем стиснул зубы, и его меч описал в воздухе смертельную дугу. Безжизненное тело Всадника Дракона лежало на земле. Никто не вправе позволить себе усомниться в его поступках. Он поступил верно.

На шестой день Сан отпустил виверну.

— Верхом на этом животном мы слишком заметны, — пояснил он. — Дальше пойдем пешком. Тем более что она знает дорогу и направит врага по ложному следу.

И в самом деле, слежка за ними заметно ослабела. Дорогой им встречался разный люд: в основном — возвращавшиеся из мест боев солдаты, но были и разбойники. Сан и Амхал без колебаний расправились с ними, во-первых, для того, чтобы никто не смог их позднее узнать, ну и для того, чтобы заполучить их провизию.

Но сколько бы Амхал ни убивал, он не чувствовал себя до конца свободным. И причиной тому были страдания, угрызения совести и все предшествовавшие события.

— Ты никогда не говорил мне, куда мы идем? — спросил он, глядя в глаза своему наставнику.

Сан подошел к юноше и сел возле него.

— Ведь ты же уже видел их, разве не помнишь? Ну, тех самых странных созданий с зелеными волосами и фиолетовыми глазами…

Те двое, что напали на Адхару и которых он убил собственными руками.

— Это эльфы. Они пришли, чтобы вернуть себе Всплывший Мир, и мы направляемся к ним.

Дверь в камеру открылась внезапно. Направленный на Адхару острый луч света ослепил ее на мгновение. Девушка едва ли могла бы с уверенностью сказать, сколько времени она просидела здесь взаперти; наверняка немало, потому что ее глаза с трудом вновь привыкали к свету.

Их было двое. Они поставили ее на ноги и вывели из камеры.

На этот раз девушка не оказывала сопротивления. Дни, проведенные в заточении, основательно подточили силы Адхары, сломив ее решимость. Она чувствовала смертельную усталость. Во мраке камеры ей ничего не оставалось делать, кроме как просто размышлять. То, что сказала ей Теана, было правдой. За этими стенами никто ее не ждал, и побег не имел ровным счетом никакого смысла.

Адхару привели в незнакомое ей прежде крыло дворца. Внутреннее расположение помещений здания претерпело некоторые изменения по сравнению с тем временем, когда она жила в этих стенах. Больше ничто здесь не являлось временным. Ордену Братства Молнии во владение отошла значительная часть дворца, где теперь размещались лаборатории, залы для культовых ритуалов и статуи Тенаара. Шагая по одному из коридоров, именно одну из таких статуй и увидела Адхара. В одной руке фигура божества держала меч, в другой — молнию, лицо — суровое, взгляд исподлобья непримиримого, но справедливого бога. Тенаар взирал на девушку с высоты своей империи, в то время как она ползала в грязи. И Адхара всей душой возненавидела его.

Конвой вошел в огромный зал с высоким бочкообразным каменным сводом. От висевших вдоль стен факелов падал дрожащий свет, дополняя слабые проблески, проникавшие через узкие бойницы. Посреди комнаты стоял стол, покрытый голубой бархатной материей, он выглядел несколько таинственно.

Теана, одетая в длинную черную тунику, стояла, прислонившись к стене, в глубине зала, там, где полумрак сгущался до темноты.