Альфия Гайфутдинова - Наследник престола

— Хорошо, я согласна, но надеюсь, мы не пойдем только вдвоем с этим оборотнем, а то вдруг он решит перекинуться в волка и прикончить меня, и что тогда? Так что, пусть с нами еще кто-нибудь идет, а то иначе я откажусь!

Волхв расплылся в широкой донельзя довольной улыбке.

— Не сомневайся, Лизонька, пойдете вы не вдвоем, я сам вам такую команду подберу, что нечего бояться будет, и все путешествие, пройдет как по маслу. Доберетесь в кротчайшие сроки, и без каких бы то ни было накладок. Я может быть, даже сам с вами отправлюсь! Но, не будем пока загадывать, думаю, перед дорогой тебе нужно будет поднабраться сил, к тому же, полагаю, в дорогу вы отправитесь уже завтра, хотя может быть и послезавтра, но это уже не так и важно, главное, что ты согласилась. А сейчас, отправляйся на празднество, Велемир обещался к вечеру устроить богатый пир. Думаю, он очень обрадуется тому, что уже очень скоро, его старший сын возвратиться домой!!!

Я поднялась со своего места и, попрощавшись, вышла вон. Но на праздник я решила не идти, вместо этого я направилась в таверну собирать вещи. А то вдруг и в правду мы уже завтра двинемся в путь?

Ну, Лизка! И почему ты такая не спокойная! Ни как не сидишь на одном месте, вечно тебя куда-нибудь, да и несет! Ох, чувствую не выйдет из этого ни чего хорошего!

Весь следующий день я провела в сборах, а ближе к вечеру, хозяйка таверны передала мне письмо от Авенира, с просьбой зайти к нему. Поэтому, когда город начали заполнять сумерки, я уже стояла у дворцовых ворот и пыталась объяснить страже, что мне срочно нужно попасть к могучему волхву Авениру. Но, толи стражники попались слишком упрямые или же чересчур добросовестные, толи я не слишком убедительно возмущалась, но во дворец меня пускать не хотели и старательно преграждали мне путь. Ещё больше шуму я подняла, когда стража, так усердно преграждавшая до этого мне путь, спокойно пропустила какого-то бедняка в заляпанном черном плаще, лицо которого при этом скрывал глубокий капюшон. Это стало последней каплей и я, усевшись на мостовую, ударилась в слезы (что ж, на войне все средства хороши!!!). Стража сначала сконфузилась, а потом принялась пытаться меня успокоить и убедить в том, что они дескать тут не причем, и у них просто такие указания "посторонних — НЕ ПУЩАТЬ!". Меня же их слова не успокоили, а еще больше распалили, и я уже принялась выть как белуга, привлекая к себе внимание прохожих, косо поглядывающих в сторону стражников метавшихся вокруг меня. Эх, ребята не с той вы связались! Попытайся они меня выгнать силой, собирающийся вокруг народ тот час бы возмутился и принялся меня защищать (уж очень наш народ любит скандалы и ругань из-за обиженных, униженных и оскорбленных, хотя от чего-то, чаще все же шумят те, кого обездоленными, в общем-то, и не назовешь). Пропустить они меня тоже как бы конечно не могли, но решить данную проблему они как-нибудь да сумеют, и думается, решиться она моим попаданием во дворец. Но, однако, не смотря на все мои ожидания, стража, не торопилась меня пропускать, и я уже почти отчаялась чего-либо добиться, когда услышала чей-то тихий, но четкий голос:

— Пропустите её. Можете считать, что она пришла со мной.

Я моментально успокоилась, и, притихнув, подняла глаза на говорившего, размазывая по лицу остатки слез. В паре шагов от меня стоял тот самый бедняк, из-за которого я и подняла такой шум. Стража моментально подняла меня на ноги, оттряхнула от уличной пыли и пожелав мне всего наилучшего подпихнула поближе к воротам. Похоже я и правда за этот короткий период времени успела здорово им поднадоесть, но поскольку я не зверь какой-то бесчувственный, я тут же направилась к открывшимся воротам, избавляя стражников от собственного общества. Впереди широким шагом двигался бедняк (хотя видно не такой уж он бедный, раз его беспрекословно пускают ко двору).

— Спасибо вам, — я поравнялась с незнакомцем только посередине двора (ну и широкие же у него "шажки").

— Можете не благодарить меня, просто ваш крик мог подорвать влиятельность царя Велемира.

— Это ещё почему?

Бедняк остановился и повернулся ко мне (эх, а лица-то все равно не видно! Хотя меня он видимо видит довольно отчетливо).

— Вы действительно не понимаете? Или решили учинить ещё один спектакль?

Не нравиться мне этот его спокойный пренебрежительный тон!

— О, нет! Вы ошибаетесь! Актрисой я становлюсь только когда есть благородные зрители, а вы до них не дотягиваете!