Александр Атаманов - Чистилище

В общем, больше всего меня терзали мысли на счет наших с девушкой отношений. Закралась неожиданная мысль, а почему бы нам с ней не создать свою маленькую социальную ячейку. Забахать себе домик, растить мелких ушастых спиногрызов. Идиллия.

Бред. Этот мир не предназначен для любви, да никакой мир для нее не предназначен. Просто здесь это делать будет гораздо сложнее. Как создать дом, если любой желающий может его разрушить. Нужна сила, чтобы его защищаться. Не та сила, что позволит ударом дубины раскроить голову второуровнему бойцу, а та, чтобы броском подручного валуна я мог сбить мимолетящего дракона. Думаю, спокойно жить, а не выживать в этом мире могут лишь существа близкие по силе к волоту, ну или те, кто живет общинами. Только вот искать общины сейчас меня что-то не тянет.

Да и к кому идти? К добрякам, злодеям, а может эльфам? Да никому я не сдался, а точнее те, кому я нужен, не сдались мне, а те, с кем бы мог нормально существовать, не нужен сам я, да и найти я их не смогу. А потому все эти бредни можно отбросить в сторону, а из отношений мне сейчас по карману лишь безнадежный секс. Только вот не думаю, что эльфийка будет такому рада, а обманывать ее, меня не тянет.

Пока же я свое отношение к девушке определил как обычную симпатию, не переходящую во что-то более.

Кроме таких, довольно положительных и безобидных мыслей, в один момент я поймай себя на кое-чем, от чего захотелось хорошенько треснуть себя по морде. Я просто шел и подсчитывал примерную вероятность того, что при убийстве девушки мне достанется ее расовый дар. Такая фишка была бы очень, очень полезной. Буквально супер-козырем в моем рукаве. Только представьте себе, что вы можете становится бестелесным. Это же тысячи дорог и перспектив открывает. Примерно на этом этапе размышлений я себя и поймал, после чего с кучей внутреннего мата зарекся о таком думать. Видимо все же я не слишком добрый самаритянин.

Дальше, как было понятно я начал заниматься самокопанием и самокритикой. Дело это не самое приятное, а потому скорость, с которой сознание перепрыгнуло на непонятное предчувствие, объясняется легко.

На душе было как то тревожно, но никакой опасности вокруг не наблюдалось. Сперва пытался не обращать на предчувствие внимания, но с каждой минутой они крепли и в итоге вытеснили все, что крутилось в голове. Логичных мыслей было всего две. Либо я двигаюсь в сторону опасности, либо опасность идет за мной. Так как ничего подозрительного сзади заметно не было, для начала решил немного изменить траекторию нашего пути, свернув градусов на пятнадцать. По пришествию десяти минут никакого облегчения я не ощутил, а потому решил отклониться еще чуть-чуть сильнее. Когда и это не помогло, стало ясно, дело не в движении, а значит, кто-то идет за нами.

Что делать в такой ситуации я не знал. К тому времени от последнего большого привала прошло уже более двух часов, руки начали отниматься, а ноги и спину ломило. Можно бы было начать использовать веру понемногу, но проблема была в том, что со временем ее будет требоваться все больше и больше, а потому в случае неприятностей я рисковал оказаться полностью опустошенным.

Следовательно, следовало отдохнуть сейчас и, не смотря на нервирующее чувство беспокойства, я так и сделал. Скогсру пришлось уложить головой себе на колени, так как капюшона ее одеяние не предусматривало. Сам же я уселся прямо на снег. К холоду организм уже почти привык, а застудиться я сейчас боялся меньше всего.

Отдых казался мне очень растянутым и бесполезным. Каждая минута, наполненная ожиданием неприятностей, неприятно растягивалась и казалась намного длиннее, а усталость спадала довольно медленно. Просидел я, наверное, минут двадцать, этого, при условии использования веры, хватило чтобы изгнать из мышц противную слабость и разогнать застоявшуюся кровь.

После этого, осторожно подняв на руки все столь же беспомощную скогсру, я медленно отправился вперед, постепенно набирая ход. Никаких вещественных доказательств своей тревоги я до сих пор не заметил, но голову уже начало покалывать, словно чей-то злой взгляд буравил затылок.

Ненароком я то и дело оглядывался и вот, в один из таких моментов что-то вдалеке привлекло мое внимание. Едва видимые точки вдали насторожили меня, не только своим присутствием, но и тем, что двигались в нашу сторону.

Прибавив шаг, я сосредоточился на беге и постарался не обращать внимание ни на что другое. Десять минут беспрерывного бега и я вновь оглядываюсь. Точки приблизились, но все равно слишком размыты расстоянием и понять, кто или что это, я не могу. Единственное что вижу точно, это не люди.