Александра Верёвкина - Осколки вечности

— Думаю, будет правильнее попросить вас немедля покинуть эти земли и более никогда не возвращаться, однако делать этого я не стану, — с некоей задумчивостью пробормотал незваный гость. — Мне нравится столь милое соседство, — шепотом добавил он, наклоняясь ближе ко мне.

Необычное построение фразы, больше подходящее людям абсолютно другой эпохи, и назойливое желание нарушить мое личное пространство окончательно заволокли сознание густым туманом — я опустила веки и впала в полусонное состояние, где реальность потеряла всякую значимость. Кончики пальцев окутало ровным теплом, постепенно разливающимся по всему телу, что позволило на долгое время позабыть о страхе.

— Соседство? — с неким кокетством спросила я, улыбаясь, точно младшая школьница, которой довелось перекинуться парой бессмысленных фраз со старшеклассником. — То есть вы живете неподалеку?

Более глупого вопроса мне еще не приходилось задавать, однако в тот момент я напрочь утратила чувство меры и потеряла значение слова 'логика', утонувшее в неспокойном океане эмоций и абсолютно новых впечатлений.

— Вы почти угадали, — многозначительно кивнул гость, перебирая бусинки-яблоки на моем браслете. — Забавная вещица. Должно быть подарок от близкого человека?

— Ага, — просипела я, буквально подпрыгивая на месте от мимолетного прикосновения его ладони к открытому участку кожи. 'Боже, неужели все настолько запущено?' — мысленно вопрошала я, совершенно неосознанно придвигаясь ближе к стене. — Рейчел, — без всякой надежды оправдаться в его глазах пояснила я, — моя лучшая подруга. Это ее сувенир по случаю переезда.

— Мило, — довольно лаконично прокомментировал Джей. — Вы верите в дружбу?

В прозвучавшем вопросе послышалось столько скептицизма и неприкрытого ехидства, что мне не удалось в должной мере справиться со своим возмущением, и ответ получился немного грубым, если не сказать сердитым.

— Всей душой! Искренне верю, ценю и восхищаюсь теми, кто сумел пронести драгоценные крупицы доверия и понимая через годы жизни.

— Вы обманываетесь, — с нажимом произнес мужчина, резко выпуская мою руку, что заставило меня вынырнуть из пучины блаженства и вновь очутиться в пределах ничем не освещенной комнаты. — Доверие, понимание, забота и бережность по отношению к чувствам других не более чем красиво изложенная сказка. Человек по природе своей существо эгоистичное, алчное и жадное. Прикрываясь благими целями, он творит зло, сеет хаос и разрушение. Преданность Богу, семье, друзьям — наиболее часто озвучиваемые оправдания…Никому не открывайтесь, Астрид. Будьте честны перед собой: вы пришли в этот мир в одиночестве, ведь так?

Смутно улавливая суть разговора, я пробормотала невнятное согласие.

— И должны жить, полагаясь только на себя. Эту истину я усвоил очень давно, — печально признался он и через мгновение добавил что-то еще, почти беззвучное и в то же время предельно ясное. 'Слишком много времени прошло с тех пор'.

Я уже готова была поинтересоваться, правильно ли расслышала последние слова, когда незваный гость неожиданно вновь схватил меня за руку и крепко сжал.

— Красивое зеркало, — словно невзначай подметил он, бросая быстрый взгляд через плечо в тот угол, где стояла моя несравненная находка. — Старинное, сейчас таких не делают. Вероятно, середина девятнадцатого века, если мне не изменяет зрение. Я неплохо разбираюсь в этих вещах.

И каким чудесным образом ему удалось разглядеть мою находку через всю комнату в то время, как мне не представляется возможным узреть кончик собственного носа?

— Наверное, вы правы, — не совсем к месту брякнула я, украдкой вытирая свободную от его хватки руку о пижамные штаны, в надежде скрыть следы чрезмерной нервозности. — Так зачем вы здесь?

Уф, мне, наконец, удалось задать вопрос, звучащий не как смиренное принятие баснословного количества собственной глупости! Ответа пришлось ждать целую минуту, за которую неприятное покалывание в области позвоночника от чрезмерного напряжения переросло в настоящую боль.

— У меня много причин, — уклончиво сказал Джей, переходя на полушепот, в очередной раз лишивший меня способности соображать. — Но я назову вам две из них. Первая заключается в том, что мне не терпелось представиться новым владельцам дома, а именно их очаровательной дочери, — чуть склонив голову, он потянул мою ладонь вверх и мягко поцеловал. — Вторая, — спокойно продолжил обладатель сногсшибательных манер, казалось, не обративший никакого внимания на то, как у меня в прямом смысле подогнулись колени, — будет вам не совсем ясна. Я люблю эту комнату.