Генри Каттнер - Жил-был гном [= Здесь был гном]

Стены содрогнулись от Подграньего рева.

— А-а-а!.. Что я слышу?! Ах ты лупоглазый, плоскоязычный ублюдок кастрированного нетопыря! Пятно проказы на брюхе земляного червя! Паразит и потомок пара…

Бурный эмоциональный монолог был прерван нетерпеливым Мугзой, так и не добравшимся до спящего гнома.

— Драться! — завопил он и ринулся на Императора, но был сбит с ног весьма умелым тычком.

Крокетт повысил голос, пытаясь преодолеть сухость в горле.

— Ваше Величество, если вы соблаговолите выслушать…

— Ты злокачественный нарост в подкрыльях дегенеративной летучей мыши! — продолжил Подгран Второй описание Крокетта. — Я вас всех заколдую! Забастовка, тридцать три кирки тебе и пять мотыг! Я остался без грязевой ванны! Клянусь Кроносом, Пидсом и Локки, вы пожалеете об этом!..

— Яйца Кокатрис! — прошептал Крокетт Гру Магру и Броки Бун. — Не дайте ему добраться до них!

— Как же!.. — на этот раз пессимизм вынырнувшего Друка был вполне оправдан. — Они не в тронной зале. Подгран вытаскивает их прямо из воздуха.

В наступивший стратегический момент худшие инстинкты Броки Бун проявились со всей полнотой. С воплем восторга она сбила ошеломленного Крокетта с ног и кинулась к Императору.

Пурпурный от бешенства Подгран вдавил свой узловатый грязный кулак в ее макушку и взмахнул свободной рукой.

На его широкой ладони засверкало желтое яйцо.

Яйцо Кокатрис.

Ревя, как раненый слон, Подгран швырнул его в толпу, и среди гномов мгновенно очистился круг двадцати футов в диаметре.

Вместо исчезнувших забастовщиков в воздухе захлопали крыльями дюжины летучих мышей, увеличивая суматоху и панику.

Хаос охватил Пещеру Совета. С криками ярости и восхищения гномы бросились на Императора.

— Бей! — отдавался стократным эхом боевой клич от замерзших стен.

Подгран выхватил из ниоткуда следующий кристалл — на этот раз зеленый! — и двадцать семь земляных червей, еще секунду назад бывших гномами, были растоптаны наступающими. Образовавшаяся брешь мгновенно заполнилась новыми бойцами.

Крокетт присел за сталагмитом и погрузился в созерцание побоища. Оно заслуживало всяческого увековечивания, но нервным и детям не стоило бы рекомендовать подобные зрелища.

Яйца Кокатрис взрывались нескончаемым потоком. Те, кто оказались на границе двадцатифутового кольца, превращались частично. Крокетт видел гномов с головой ночной бабочки, червей до середины туловища… Остальные не находили аналогов даже в самой изощренной мифологии.

Все новые порции гномов ныряли в жуткий грохот и осыпающиеся сталактиты — и все новые мыши, моли, нетопыри и прочие уроды наполняли пещеру.

Крокетт зажмурил глаза и стал молиться.

Когда он снова осмелился взглянуть на поле боя, Подгран как раз выхватил из воздуха красный кристалл.

Император помедлил и положил его рядом с собой на пол. На свет появилось бирюзовое яйцо, и тридцать гномов растворились в его сиянии, превратившись в жаб.

Ряды нападавших редели, поток яиц Кокатрис был неисчерпаем, и лишь Подгран имел явный иммунитет против своего волшебства. Крокетт понял, что конец близок. Рано или поздно, но очередь дойдет и до него.

Красный кристалл… Что-то знакомое вертелось в памяти и никак не хотело оформляться. Ах, да! Подгран не пользуется им, потому что красное яйцо превращает гнома в человека, а сам вид человека ненавистен Императору! И если бы Крокетт смог добраться до кристалла…

Крокетт прокрался вдоль стены и, минуя волну гномов, превратившихся в сов, дополз до вожделенного яйца. Оно было гладким и холодным. Все получилось на удивление легко.

Крокетт собрался было бросить яйцо у своих ног, но ему вдруг стало зябко и неуютно. Ни один человек не сумел бы выбраться из лабиринта Дорнсетских гор. Но гном… Гном бы выбрался наверняка!

У самого носа Крокетта пролетела летучая мышь, что-то восторженно вереща голосом Броки Бун. Прежде чем бежать, обладатель красного яйца окинул Пещеру Совета прощальным взглядом.

В ней царила полная неразбериха. Нетопыри, черви, утки, мокрицы и уж совсем непонятные создания бегали, летали, кусались, гадили и крякали повсюду. Оставшиеся гномы постепенно присоединялись к порождениям императорских кристаллов, разбегаясь в поисках укрытия.

— Бастовать?! — ревел Подгран. — Я вам покажу! Вы у меня узнаете, почем фунт угля!..

Крокетт решил не дожидаться обещанного и нырнул в ближайший туннель. Там он сосредоточился на дневном свете, и его левое ухо ощутило давление. Он бросился вперед, не упуская новых ощущений и сжимая в руке драгоценный кристалл.