Валентин Егоров - Капитан Т.Т. Трезоров

До самого выпуска из академии, неизвестно по какой причине, Генерал категорически запрещал нам посещать этот городок.

Несколько лет спустя до нас дошли слухи о том, как жители городка пересказывали друг другу сказки о двух лихих авиаторах — асах, которые однажды в субботний день случайно объявились в этом городке и устроили воздушный праздник горожанам, продемонстрировав воздушный бой и великолепный пилотаж на ультрасовременных истребителях.

И, будто бы, как говорилось в одной из народных сказок, правительство страны наградило орденами этих асов за устроенный праздник. Все было очень похоже на правду, но, к сожалению, орденов нам не дали.

ххх

После этого случая и до окончания учебного года ничего интересного с нами не происходило, — учеба и утренние кроссы продолжались без перерыва на погоду и времена года.

Когда сдавали летнюю экзаменационную сессию за первый курс, в памяти остались кое-какие отдельные детали этой сессии. Разумеется, все зачеты и экзамены нами были сданы на хорошо и отлично, а Трезор — только на отлично. О чем, в достаточно корректной форме, нас проинформировал Генерал, случайно заскочивший к нам на ужин, а после ужина просидевший за чашкой чая с Трезором до самого сигнала отбоя. Я же получил две четверки, а Белояр — только одну, да и то из-за одного преподавателя "Ира", с которым не сошелся мнением по одному вопросу, а "Ир" оказался чрезвычайно злопамятным и отомстил Белояру, поставив ему по своей дисциплине "трояк". Пришлось нам вдвоем поговорить с ним, а "трояк" был заменен "четверкой".

Генерал в течение недели пытался выяснить, почему у Белояра была вначале "тройка", а потом эта цифра внезапно изменилась на другую цифру. С нами он сразу отказался говорить на эту тему и обратился за разъяснением к преподавателю "Иру". Когда и тот не смог внятно объяснить этот случай, Генерал анонимно создал целую бригаду электронщиков, которые исследовали всю локальную сеть академии, провели тысячу тестов цепей и соединений сети, но так и не смогли найти ответа на этот вопрос. В конце концов, Генерал не выдержал и пришел к нам за ответом. Я показал ему гвоздик, перезаточенный в отвертку, и продемонстрировал ловкость своих рук, а также умственные возможности головы. Генерал долго смотрел на меня, а потом попросил дать честное слово, что я больше никогда не буду делать этого и оставлю локальную сеть академии в покое. Мне не хотелось, но Генерала мы очень уважали, и я пообещал ему больше никогда не вмешиваться в функционирование деятельности электронных преподавателей академии.

Лето мы провели в учебном военном лагере, расположенном в глухой тайге, где пришлось здорово помучаться от укусов мошки и гнуса — не помогала ни одна современная аэрозоль для борьбы с таежной мошкарой.

В лагере мы осваивали полеты на учебных летательных аппаратах, типа авиеток, применяя на практике полученные в академии теоретические знания. Работать и летать было очень интересно, мы по тысячу раз собирали и разбирали до последнего винтика эти авиетки и другие летательные аппараты. В основном нам приходилось общаться и находиться под строгим наблюдением электронных преподавателей, но иногда встречались с живыми людьми, в основном с инженерами и техниками, которые обслуживали авиатехнику и научную аппаратуру учебного лагеря. Один вечер мы даже провели у ночного костра, разговаривая с этими людьми. Много интересного и забавного мы слышали о выпивках, а однажды перед отбоем нам даже предложили распить вместе с ними некой "горючей жидкости", которая отдавала запахами различных масел и керосина. Эту "горючку" получали из денатурата, выделявшегося для технических целей — на протирку и очистку деталей двигателей. Денатурат прогоняли через сложную систему простых и электронных фильтров и получали "чистейшей слезы", как говорили наши знакомые техники, лекарство. Нам предложили громадную дозу этого лекарства — целый граненый стакан, такого сосуда мы в жизни ранее не видели, но остались живыми. Голова на следующий день раскалывалась от боли и нам не хотелось вообще просыпаться и открывать глаза. Но в течение этого дня меня с Белояром не укусила ни одна мошка, хотя простым глазом было видно, как рой мошки устремился к нам, когда утром мы вышли из палатки, в которой обычно ночевали. Как только мы с Белояром сделали первый выдох, как рой, намертво и со скрипом затормозив, замер на месте, а отдельные представители роя попадали на землю. От запаха, хлынувшего из наших ртов, они падали в обморок. Замерший было на месте рой мошки, немного поколебался в нерешительности, а затем стремительно развернулся и полетел в другую сторону, видимо, обнаружив еще одну жертву не с таким отвратительным ароматом изо рта.