Наталья Щерба - Свободная ведьма

На берегу воцарилось молчание. Все стояли, не шевелясь.

Замер Мольфар, продолжавший цепко держать Каве. Та стояла, не шелохнувшись, лишь крепче стиснула в кулаке бронзовый колокольчик.

Опомнившись, Марк бросился к брату и осторожно перевернул его тело.

— Он мертв, — глухо сказал полудух. — Его настигло засмертельное заклятие.

В следующую секунду Стригою пришлось отражать другое заклятие, направленное на него: Лютогор, используя странную «дикую» магию, за мгновение выстроил огромную глыбу, попытавшись замуровать полудуха в камень.

Рик Стригой словно в насмешку взлетел на самый верх появившейся скалы.

— Люблю пользоваться чужими заклятиями, — довольно произнес он. — Тяжело будет меня достать, а?

— Слезай, сукин сын!!!

— Поосторожнее с выражениями, — возмутившись, произнес Стригой.

— Да, твоя мать была настоящей сукой! — Лютогор ощерился, обрадовавшись, что нащупал слабую жилу врага. — Потаскушкой! Я спал с ней, и не раз…

Но полудуха было не так просто пронять.

— Ты глупец, Лютогор, если думаешь разозлить меня подобными вещами. Моя мать была красивой женщиной. И делала что хотела с дураками, подобными тебе… А вот ты как поступил с матерью своих сыновей, а, ублюдок? Она чуть не умерла от горя и преждевременно состарилась… Ты сослал ее в непроходимые горы и благополучно забыл о ней… И о тех двоих, которых возвысил лишь недавно…

— Замолчи, Стригой! — заорал Лютогор. — Не тебе судить меня!

— Кстати, спрашивается, почему возвысил? — благожелательно продолжил полудух. Он подбоченился, выставив ногу, и в этой величественной позе стал похож на памятник какому-нибудь знаменитому деятелю.

— Потому что предводитель диких хотел подстраховаться… Например, отдарить одному из сыновей Державу.

Марк, осторожно подкрадывавшийся к Вордаку, вздрогнул и остановился, опуская меч. Он поднял голову и впился взором в полудуха.

— А зачем отдарить, интересно? — нагло продолжал тот. — Когда и самому пригодится.

Лютогор заорал и бросился головой о скалу.

Стригой наверху ухмыльнулся.

— Люблю разоблачения, — с удовольствием произнес он. — Люди нервничают, делают глупости…

Ответом ему стал рык и еще один глухой удар о камень.

— Надо поторопиться, иначе этот дуралей убьет себя раньше, чем я выскажусь… — И полудух повысил голос: — Старший Вордак давно подстраховался, переписал на своего сына Скипетр — один из древних символов власти… Лютогор решил пойти тем же путем, однако с небольшой увязкой: заклятие всякого, направленное на хозяина Державы, то бишь нашего любимого Лютогора, падет на голову его сына — сначала одного, после — второго. Бедный Левий…

— Ты врешь! — не выдержал Марк. — Отец, ну скажи ему!

Лютогор молча нанес новый удар по скалистой стене — да такой мощной силы, что камень пошатнулся и полудух чуть не упал.

— Такое заклятие непросто применить, — продолжил злорадный Стригой. — Нужна клятва на крови… Клятва близкого родственника…

— Это неправда! — заорал Марк. Его обычно столь надменное лицо перекосило от бешенства. — Ты врешь, Чароходец!

— Ох уж эти кровные заклятия! Кровь — великая сила, как объединяющая, так и разъединяющая даже самых близких людей. Может сослужить как хорошую, так и плохую службу…

— Заткнись, Стригой!!! — прорычал Лютогор.

— Убей я сейчас Лютогора с помощью магии — и возьму почти невинную душу его другого сынка, — развязно продолжал полудух. — Вот юный Карпатский Князь сделал удачный выпад — и погиб Левий.

— Но как же так… — растерянно произнес Марк. — Это не может быть правдой…

— Но разве просто отказать отцу, когда он просит о клятве долга на крови? И говорит, что призвал их к себе и возвысил, чтобы сделать наследниками… Конечно, кто же скажет: «Я хочу прикрыться вашими тщедушными спинами, сынки, и попросить у смерти две лишние отсрочки…»

— Ненавижу!!!

Никто не успел помешать ему — Марк кинулся на Лютогора, собственного отца, и нанес ему со спины удар сокрушающей силы.

Из глубокой раны брызнула кровь, тело повалилось на бок.

— Сто-о-ой! — прокричал полудух, разом слетая со скалы, защищавшей его от предводителя диких. — Стой, дурак!!! Ты же себя убил…

Марк побледнел и схватился за сердце. Меч выпал из его рук — рук отцеубийцы.

Полудух опустился рядом с ним на колени.

— Мальчишка, — мрачно произнес он. — Юных вечно губит горячность. Запомни это, Вордак! — крикнул, не оборачиваясь.

Лешка дрогнул, невидяще посмотрев на него, и вновь обратил взор на Марка. В его глазах проскользнула тень ужаса и сожаления. Он вдруг подумал о том, что нет ничего хуже в мире, чем равнодушие родителей. Да, его отец погиб. Но он всегда любил своего сына…