Михаил Уткин - Ездовой Гном. Захребетье [СИ]

И... тут на нас побежал громадный волосатый паук, от него пахнуло ветром и резким запахом уксуса, от которого заслезились глаза. Я едва успел схватить взвизгнувшую и рванувшую было обратно девушку. Эльф, картинно развалившийся на спине арахнида, облил нас взглядом полным презрения. Пыли на дороге нет, и лапы паука цокая словно подкованные, мигом пронесли его мимо. Через пару мгновений его вовсе загородили высокие повозки, на крошечных колесах. Я с удивлением увидел, что на оглоблях висят огромные щиты, закрывающие быков, так что лишь спины и кончики рогов видны.

Лена заполошно потрясла мена за плечо:

- Нет, ну ты видел! Паук! И эльф на нем! Ты видел? У паука перед мордой на какой-то удочке висела человечья нога! Нога!

- Эм-м, где уж рассмотреть. Я ж тебя ловил, подумал что решила понырять вместе с хоббитами.

Орк цыкнул сквозь зубы длинной струей:

- Скаковые тарантулы, тупые твари, но сильные и быстрые. Темные эльфы так ими управляют. Мясо на крючке: двинет вправо - бегут вправо, влево- влево. Потом дают сожрать, когда привязывают в стойле. Те спокойны только когда у них пасть занята.

- Слышала? Все просто. Это типа морковки под носом упрямого ослика. Только ослик восьмилап, волосат и злобен.

Девушка нервно рассмеялась и пошла по самому краю, прижимаясь к валунам. Хорошо. Не будь ее, я сам даже не знаю, как бы себя повел. С пауками у меня с детства отношения сложные. Усилием воли я загнал воспоминания поглубже, только потер плечо, на котором некогда была набита татуировка. Прижиматься к камням оказалось плохой идеей, это Кассиди выяснила, когда чуть дальше встретила рассевшихся у обочины торговцев всевозможных рас:

- Пиявас! Пиявас! Золотые пиявас! - дурным голосом заголосил серый гоблин. Острый нос, длинные уши издырявленные кольцами. Он запустил руку в бочонок, который сжимал ногами и тут же сунул девушке в лицо, пригоршню извивающихся червей. Черт его знает в чем там золото, твари черные, как добытый в самых глубинах негра гуталин. Один червяк изогнулся, раскрыл переднюю часть как зубастый цветок и впился гоблину в палец. Ушастый невозмутимо клацнул зубами и с хлюпаньем всосал вредителя как макаронину. И тут же продолжил вопить:

- Тощие! Ждущие! Две штучки на полчаса и грудь увеличится на три размера! Купи красавица, порадуй своего самца!

Лена шарахнулась от него. Тут же ишак, меланхолично качавший головой, вытянул шею и одним ловким движением цапнул длинными зубищами. Лена отпрыгнула ко мне, только волосы взметнулись. Животное же вновь застыло, лишь на морде возникло выражение блаженства, ну а сорванный венок, быстро исчезал в его жевалке. Гоблин закатился мерзким дребезжащим смехом:

- За кормежку Иннокентия, скидка!

Лена что-то процедила сквозь зубы. Я не расслышал, зато Ургала восхищенно рыкнул, хлопнув ладонями по ляжкам. Наперерез бросилась хоббитша:

- Соленые грибочки! Сама собирала! Сама солила! В собственном соку! - выпалила она, попытавшись сунуть девушке в руку что-то склизкое.

- Пырожки, пырожки! - пробасил мужик, с заплывшим жиром глазами. Он оседлал следующий камень бордюра, в пальцах реально сжат внушительный пирог. Но вот левой он чешет за ухом огромного кабана, что похож на него как родной брат. Разве что ног побольше да седло на спине, ну и висят торбы по бокам, набитые видно этими самыми «пырожками».

Я потрясенно покрутил головой:

- Хренасе тут агрессивный маркетинг. В собственном соку, ёма! Народ, держим карманы на завязках!

Ургала успокаивающе помахал лапой:

- Это еще не рынок - так, дикари, без места, без лицензии пытаются продать всякую ерунду.

Мда, если это еще самое начало, чую на самом Захребетном будет весело, - подумал я. Впереди уже виднеется огромная арка в которую медленно втягивается весь дорожный транспорт.