Сергей Кириллов - Вор-неудачник и гаремное ограбление [СИ]

— И что думаешь, или он тебе не все рассказал?

— По поводу «полу»? Честно говоря, я всегда считала, что целью была Лилит. Ведь, снижая уровень энергии, снижает ценность души. Хуже души — хуже вещи, а это основной источник дохода алхимиков, с рун они гроши получают.

Звучит здраво. Да и втихаря ее убить — самый лучший вариант. Тоже и с самой Сьюзан, раз она влезла в культ, чтобы помешать ему, то и алхимики, затевавшие совместную акцию, оказались в пролете. Получается, дело раскрыто, так?

Да, к слову, о вещах. Я подошел к брошенной мной рубашке с защитой от повреждений и произнес: «Inclusio aerugo». Ничего не произошло.

— Эм, Сьюза-а-а-н. — противно протянул я имя девушки.

Волшебница постаралась убрать мокрые пряди с лица и осторожно выглянула одним глазом из-за волос.

— Что?

— Что там с ритуалом-то?

Лицо девушки постепенно стало розоветь, пока не стало красным, как томат. Глаз скрылся под волосами.

— П-подойди. — тихо пискнула девушка. Это ей настолько стыдно или она что-то задумала?

— Надеюсь, в этот раз без связываний и захватов?

— А, да.

Я подошел к мокрой волшебнице. Она вновь произнесла катализ и коснулась моей груди ладонью.

— Undeviginti: animam meam recreans — нараспев произнесла Сьюзан. Ее татуировки-браслеты засветились, тонкие серебристые линии от них пошли вверх по руке, обвивая предплечье, затем прошли по шее ко лбу. Затем вернулись и прошли от шеи через плечи к центру груди, образуя кольцо.

На мгновение мне показалось, будто мне сживают сердце, но вскоре неприятное ощущение сменилось легкостью, словно выбегаешь на улицу после грозы и дышишь полной грудью свежим влажным воздухом.

Свечение погасло, и девушка покачнулась, но ее копия подскочила и удержала ее на месте.

— Все, Сол. — одними губами произнесла Сьюзан. Репутант подхватил ее и отнес на кровать, отерев перед этим полотенцем. Я нашел одеяло и накрыл обнаженную девушку, уже мирно сопящую.

Повторив трюк с рубашкой, я увидел, как она приветственно мигнула зачарованием. Да-а-а-а! Бам-бам-бам, воры в здании, как поется у уличных музыкантов.

На радостях я тоже решил пойти лечь спать. Да и устал я порядочно, пока затушил всю эту кучу свечей…

Утречко. Сьюзан сбежала с утра пораньше, захватив свою похотливую копию, а я же решил подготовиться, раз уж сегодня выхожу в высший свет.

Решив раскошелиться, я отправился в Купеческий район. Конечно, сейчас он переживал не лучшие времена, из-за загибающейся торговли, но спецы здесь должны остаться были прежние. Да, речь о цирюльниках. Еще раньше купцы зачастую оставались в этом районе, арендуя торговое место или просто ведя дела с торговыми гильдиями. А для общения, без сомнения, важен внешний вид, так что, если уж и делать прическу, то здесь.

Народу с утра было немного, большинство лавок только открывались. Ох, кстати, а надо ли мне подарок какой нести на бал? Что-то я как-то не сообразил. Думаю, стоит захватить, если что, просто Умбре подарю, в ответ на ее помощь с костюмом.

Но пока все равно выбирать было не из чего, так что я отправился прихорашиваться. Не сильно знакомый с местными услугами, я пошел в первое попавшееся заведение.

Специалистом оказалась милая кошкодевочка, с просто невероятной прической, мило подчеркивающей ее ушки. Волосы оплетали ушки, словно виноград — здание, помещая их в своего рода каркас. Пока я пялился, девушка недовольно махнула хвостиком и пихнула меня в кресло.

— Как будем стричься, ня?

— Красиво, конечно, как для высшего света.

— Отлично, ня!

Сзади послышался мужской голос:

— О, высший свет, да так рано? Право же, необычно. Но я рад, что не придется стричься в одиночестве!

Я развернулся, не смотря на протесты кошкодевочки, и увидел высокого парня, думаю, чуть старше меня. Иссиня-черные волосы, длинные, доходящие до плеч, но несколько небрежно уложенные. Темно-желтые глаза на бледном лице, большой нос с горбинкой, обезображенный шрамом. На незнакомце было роскошное черное пальто, под которым виднелся костюм с галстуком и алой рубашкой. На шее висит ярко переливающаяся красным подвеска в виде стилизованного креста. Надменно взглянув на меня, парень подошел к свободному креслу и, аккуратно протерев сидение платочком, сел в него. Небрежно звякнув перстнями, которых у незнакомца на пальцах было штук восемь, парень скривил лицо и рявкнул:

— Извольте уже подойти, мне некогда тут прохлаждаться!

Затем мужчина лучезарно улыбнулся, глядя на меня, и, потянувшись, протянул руку. Кожа ладони была испещрена мелкой сетью шрамов.