Array Array - Мастер сновидений

Стоит, думает. Ну, ну, это полезно…

— Да, асса, я понимаю, что против имеющихся у вас доказательств того, что Кайте действительно держала драгоценный камень в своей руке, не возразишь, но… Она не собиралась его красть. Я это точно знаю… Она не такая…

— Берни, Берни… Она тебе нравится? — Стоит и молчит. Наверное, упрямство — это общая черта каравачских мужчин.

— Хорошо, Берни, давай договоримся…. Мне и самой не особенно верится в то, что Кайте собиралась что–либо украсть, поэтому ты пообещаешь мне, что рядом с сейном ее даже случайно не будет. Она не должна к нему даже пальцем прикасаться, ни под каким видом. Если это произойдет, то я вспомню про свои обвинения.

— Зачем Вам это? Вы же уезжаете…

— Именно потому, что уезжаю…

— Кайте порядочная девушка и слухи, которые…

— Порядочные девушки не носят детей от неизвестных отцов. И не льют слезы в жилетку всем кому не попадя.

— Как вы смеете! Это не ваше дело, никто вам, АССА, отчитываться не должен! — Берни вскипел, удивительно, почему пар не валит. Хоть он и из простолюдинов, но как говориться, с кем поведешься. Как же скрежетало сквозь его зубы это «АССА», еще чуть–чуть и бросится на меня как крилл на илларя, а он вроде как при исполнении. Новоявленному черному офицеру это не к лицу. Так, закрыл глаза, вдохнул два раза, кажется, хочет взять себя в руки.

— Асса Анна, у Вас нет ни малейшего повода оскорблять Кайте, Вы сами считаете возможным, имя оглашение с одним, проводить ночи с другим. Так что не вам судить ее.

— Берни, Берни, Берни… мальчик мой…

— Я Вам не мальчик! — нет, я точно сейчас доиграюсь, какие замечательные желвачки по щечкам забегали, как ямочка на подбородке напряглась, ну один в один как у непосредственного начальника. Какой же ты сейчас лапочка, занялась бы я тобой, но, к сожалению, на это нет ни времени, ни сил, и сейн рядом….

— Да, извини, это я погорячилась. Называть черного офицера мальчиком действительно некрасиво. Ты пойми, это не осуждение, это обыкновенное любопытство, очень странно выглядит намерение сейна оставить проживать в своем доме ребенка служанки от неизвестного отца. Отсюда и слухи, согласись.

— Сейн никогда не идет на поводу у базарной толпы, он выше этого.

— Я согласна с тобой, но не все же так благородны как он. Вот и у меня, например, есть некоторые сомнения и подозрения.

— Асса Анна, ни у Вас, ни у кого бы ни было не может быть никаких сомнений и подозрений по поводу Кайте и ее ребенка…, — выражаю на лице крайнюю заинтересованность, актуализированную поднятием левой брови, ну продолжай раз начал, я вся–внимание. — Он не от неизвестного отца, его отец сейчас перед Вами.

Есть! Да, Берни, ой, прости, лейтенант Беренгер, ты уже не мальчик, не безродный каравачский юнец. Придет время, и ты заставишь себя уважать. То, что ты сейчас сделал, я не ожидала. Это сильно, это поступок. На мгновение задумываюсь, поднять ли вторую бровь, или опустить первую. В конце концов, решаю совершить расслабляющий вздох.

— Хорошо, Берни. Ты знаешь, что я скоро уезжаю. Сделай так, чтобы Кайте ни мне, ни сейну на глаза не попадалась, тем более зареванная. И мы забудем это недоразумение. Это ты мне можешь обещать?

— Да, это, могу.

— Ну, вот и замечательно.

И я вернулась на кушетку, повернулась на правый бок, чтобы продолжать дремать, а Берни направился к фонтану, чтобы осмыслить совершенное им. А садовник, который слушал весь разговор из кустов, уже мчался со всех ног к смиз Тайре, что бы не дать такой новости остыть.

Долго поспать не удалось. Сегодня же бал в честь закрытия ярмарки. Пришлось встать, послать Марку за Кади, чтобы она сделала мне макияж, обряжаться в платье и ехать на бал. Одрик и Торкана, естественно приглашения проигнорировали, а я не смогла отказать полковнику.

Как я и ожидала, бал в честь открытия ярмарки с этим не сравнить. И приглашенных на этом балу было меньше и торжественности недостает и вообще, все какие–то уставшие. Мы с полковником честно его открыли, потом я, в возмещение ущерба, затанцевала своего кавалера почти до упаду. А ведь говорила, давай не пойдем, так нет, нельзя положено, он, дескать, доджу обещал быть.

Один из самых приятных моментов рабочего дня — это время сразу после сытного и съеденного с аппетитом обеда. Когда еще нет сил и желания заниматься делами, и есть несколько минут, чтобы просто посидеть за столом, посмотреть в окно на зелень деревьев, подумать о чем–нибудь приятном или просто предаться на пару минут тихой неге. А вот потом можно и заняться теми проблемами, от которых отвлекли настоятельные требования желудка.