Array Array - Мастер сновидений

— Молодой человек, извините, я был так поражен всем произошедшим, что позабыл ваше имя…

— Одиринг, можно просто Одрик…

— Так вот, Одрик, от возможности вылечиться, пусть даже и не полностью, в моем положении может отказаться только полный идиот, а я вроде пока из ума не выжил. Что надо делать?

— Не могли бы Вы, для начала, ответить на пару вопросов?

— Если это не касается тайн моих клиентов, то, пожалуйста, задавайте.

— Нет, это сугубо личное…

— Я весь внимание…

Одрик чуть помедлил, подбирая слова:

— Не проводилось когда–либо ли над вами каких–нибудь ритуалов или алхимических опытов?

Мэтр, хмыкнул, и в свою очередь спросил Одрика:

— А почему вы об этом спрашиваете?

— У вас в ауре очень характерные следы какого–то алхимического вмешательства. Их еще утром заметила асса Анна, но не смогла идентифицировать. Но она правильно заметила, что следами от заболевания они не являются. Так было или нет?

— Было. Теперь я, молодые люди, в свою очередь прошу вас, чтобы все сказанное здесь осталось тайной. — Мы оба утвердительно кивнули. — Это долгая история, поэтому налейте себе чая, и я вам ее расскажу. Асса Анна, хотите еще сигару?

— Нет, спасибо, мне одной хватит, а чая я с удовольствием выпью еще. — Сигары у мэтра замечательные, только что–то мне не курится…

Мы все налили себе еще чаю и мэтр начал свой рассказ.

— Надо вам сказать, что я родился в семье очень известных в узких кругах, потомственных алхимиков. Мои родственники до сих пор живут в Лайокудле и знать меня не желают. Моя мать была очень властной женщиной и считала, что она должна за всех все решать, и что одна она знает, как должны жить ее дети. У меня еще были три старших брата и сестра и все от разных отцов, и тоже потомственных алхимиков. Они все уже умерли, я был в семье самым младшим. К нашему зачатию, рождению и воспитанию она относилась тоже как к очередному алхимическому опыту. И как говорила моя матушка: я получился самым неудачным из ее опытов.

— Дело в том, что годам к десяти у меня прорезались неплохие магические способности, да еще и в запрещенной синей магии. А среди алхимиков бытует расхожее мнение, что большие способности в магии в алхимии только мешаются. Не знаю, может они и правы, но среди знаменитых алхимиков, действительно нет магов, седьмой уровень ведь не считается. — И мэтр лукаво улыбнулся…

— А я грозил вырасти в синего магистра, конечно, при хорошем обучении и тренировке. Нет, будь у моей магии другой цвет, все могло бы быть по другому, но с цветом мне просто не повезло. И вот моя мамочка, руководствуясь самыми благими побуждениями заботы обо мне несчастном, провела некий запрещенный и известный только единицам алхимиков ритуал «отлучения от магии». Все прошло успешно, магия из меня ушла, но осталась какая–то пустота, а с ее приходом полностью исчезло желание заниматься алхимией. Поэтому я скоро сбежал из дома и пошел учиться на юриста, и как видите, кое–чего в этом деле достиг.

А мои родственники, мать и братья, так и не простили мне мой побег из дома, и хорошо, что сестра вступилась, а так даже не знаю, что со мной было бы если бы они еще и изгнали меня из Рода, а хотели… Поэтому когда сейчас моих родственников спрашивают: «а знаменитый поверенный Коди, не ваш ли родственник? " они все дружно отвечают, что нет. Такая вот история…

Мы все дружно помолчали… А я представила себе каким упорством и целеустремленностью надо обладать, чтобы самому без чьей–либо помощи добраться до вершины славы юриста?

— Так, а теперь скажите мне, юноша, зачем мне пришлось все это вспоминать?

— Дело в том, мэтр, что ваша магия никуда не ушла…

— То есть как это?

— Не знаю, толи ритуал был проведен не правильно, толи таково и должно было быть его действие. Но ваша магия она… э–э–э… ее загнали к вам во внутрь… — Одрик понял, что ни мэтр, ни я ничего не поняли. — Вот, например, если волос срезать, то он вырастет. А если его загнуть, то он начнет расти внутрь кожи, и это место будет болеть и нарывать. Вот и с вами та же история… Магия у вас внутри, она рвется наружу, но ритуал ее не пускает, и она разрывает вас изнутри. Возможно, отсюда и ваше заболевание.

— А можно ли это исправить? — Очень тихо спрашивает Коди.

— Все исправить уже невозможно. Все слишком глубоко травмировано. Но что–то можно, даже нужно. Можно хотя бы попытаться остановить, что сейчас происходит.

— А что сейчас происходит?

— Вы разве не чувствуете? У Вас кожа уже не выдерживает, открываются язвы, и начинается жар. Вам надо объяснять, к чему приведет этот жар?