Array Array - Мастер сновидений

«Вот удивительно… Никогда кинжалы кидать не умел, а попал.»

«Это потому что это твоя магия и твоя воля…»

Одрик подбежал к двери дома и тут он услышал Дика:

— Поторопись, но боюсь, что тебе не понравится то, что ты здесь увидишь.

— Мне все это уже давно не нравится.

Дика поддержал Учитель:

— Тебе не понравится это настолько, что ты можешь не сдержаться и разнести целый городской квартал. Так что подумай о «громоотводе».

— О «громоотводе» пусть Учитель думает. А мне надо бежать спасать Торкану…

Одрик решил, что ему пора задействовать вторую руку, и один из метательных кинжалов занимает свое место в его левой руке. Он уже распахнул входную дверь, следом за ним в дом вбежала Мара. И пока Одрик разбирался с наемником, перекрывшим путь наверх, туда где он чувствовал присутствие Дика, Мара методично и неторопливо прикончила, тех, кто был в холле и выбежал на шум из других помещений дома.

Вот наемник, отчаянно защищавший лестницу упал, Одрик оглянулся назад, его смутили доносящиеся из угла холла звуки. В углу, скорчившись, стояла Мара и ее рвало… Она с укоризной посмотрела на юношу и продолжила исторгать из себя какие–то дурно пахнущие ошметки.

— Да не жди ты ее… закончит, придет. От обжорства еще никто из демонов не умирал.

— А от отравления? — Поинтересовалась между приступами рвоты Мара.

Одрик не стал слушать перебранку и побежал вверх по лестнице. Вот он уже на втором этаже бежит по коридору и с разбегу распахивает нужную дверь. Он в большой полутемной комнате, к нему поворачиваются два охранника с удивленными лицами. Два взмаха радужного меча и они грудой мяса падают на ковер.

Вдалеке кровать, на ней лежит обнаженная Торкана, а на ней еще кто–то. Перед Одриком богато накрытый стол, за ним сидят двое. Их он знает… Один из них сутенер, что выкрал Торкану из трактира, второй тоже знаком Одрику.

— Сзади!

Крик Учителя заставил Одрика отвлечься от рассматривания сидящих за столом, он резко повернулся, одновременно проводя перед собой мечом. И последний третий охранник, почему–то обнаженный по пояс упал разрубленный пополам.

Этой секунды хватило ушлому сутенеру, чтобы выскочить из–за стола и на четвереньках забежать за кровать. Второй сидящий за столом, даже не удосужился встать:

— Ты что себе позволяешь?!? Маг недоделанный, пшел вон отсюда… Или я прикажу чтобы тебя выкинули… Охрана! Охрана! — Его крик перешел в мерзкий визг, он еще не понял, что еще жив только потому, что Одрику сейчас не до него.

— Заткнись и сиди тихо… — Приказал орущему хозяину дома Одрик и очередной крик замирает. С лица последнего сидящего за столом сползают все краски, а рот беззвучно открывается и закрывается… Одрик и не видит как его нити силы медленно, но неудержимо сжимаются вокруг последнего сидящего за столом, медленно выдавливая из него жизнь…

Взгляд Одрика уже прикован к кровати, где лежит девушка и на ней, или скорее рядом с ней кто–то копошится. Два шага и он уже рядом и за воротник поднимает лежащее на девушке тело. К его огромному удивлению это оказался пребывающий почти без сознания от ужаса эльф. И стоит Одрику выпустить из руки остатки воротника его рубашки, как он безвольным мешком падает вниз, закатывая глаза. На полу рядом с упавшим эльфом лоскуты паутинного шелка, он поднимает один. Он узнал бы этот шелк из множества тысяч, даже такой как сейчас, окровавленный, истоптанный сапогами.

— Не смотри! Не смотри на нее!

Лучше бы Дик этого ему не говорил. Одрик переводит взгляд на сжавшуюся в комочек обнаженную девушку. Ее губы разбиты, на шее рабский ошейник и следы удушения, а к ошейнику тянется цепочка, удерживающая ее на кровати, а ее на спине и ниже следы от бича. У Торканы взгляд затравленного зверька, ничего человеческого не осталось, она и Одрика не узнает, пугается и, принимая его за очередного насильника, пытается спрятаться под покрывалом, разбитые губы искривлены в беззвучном крике, голоса нет, она бы убежала отсюда, если бы могла.

— Нет, нет, не надо… — Шепчут разбитые губы.

Эльф тем временем потихоньку отползает в сторону и встает, опираясь на стеночку.

Одрик одним движением меча перерубает цепочку, удерживающую девушку на кровати. Она в состоянии только еще плотнее сжаться в комочек и закрыть голову руками.

Одрик разворачивается к все еще сидящему за столом Господину, — «А я его знаю, этот красавчик Дьо–Даллен, который младший. Он еще жив… придушен немного, но еще жив… кто бы мог подумать…» Вокруг Одрика начинают закручиваться белые вихри, его снова переклинивает. Учитель причитает: