Array Array - Мастер сновидений

— Берни, будешь судьей. Ну, что дорогая, приступим?

— Как скажешь дорогой. Я уже придумала, что от тебя вечером потребовать…

— Я тоже…

— Тогда еще одну минутку, я накину на нас защиту, чтобы мы не покалечились случайно.

Устанавливаю защиту и беру сестер в руки. Мы вместе, мы Едины, больше нет меня, есть только мы и противник.

— Начали.

Полковник не зря прожил все эти годы, он тренировался почти каждый день и в реальных схватках тоже участвовал, и учился владеть мечом не только в зале на паркете. Я поняла это через пару минут, когда он не особенно стесняясь, стал применять разные хитрые и весьма подлые приемы. Первый раз это был удар кулаком по спине, я здорово сбила дыхание и чуть не пропустила следующий удар. Потом был подлый толчок под правую коленку, пришлось уйти перекатом. На третьей подлянке я сдалась, а как не сдаться, если тебя хватают и целуют. Сестры были в восторге, еще бы мы же не еще разъединилась, и целовал он по сути нас троих. Интересно, что он при этом ощущал?

Берни хмыкнул и ушел, и вовремя, и не видел, как и мне и полковнику стало плохо, и мы почти одновременно хлопнулись на пол. Но сейн оказался снизу! Сестры выпали из моих рук, и мы, наконец, сумели разъединиться, хотя они не хотели, им понравилось. Через пару минут я и сейн немного пришли в себя.

— И кто из нас победил? — Спрашиваю я.

— Я согласен быть проигравшим.

— Ну, смотри, я тебя за язык не тянула. Пошли, покажешь, где здесь что, и напомни прислуге про завтрак.

Проходя по коридорам, в сторону ванны посмотрела на себя в зеркало… Рубашка грязная, волосы растрепались. Волосы — ерунда, а вот рубашка…

— Мара, мне на прием к Великой идти, сгоняй в трактир, принеси мне синюю шелковую рубашку. И на кровать положи…

Когда мы зашли в нашу спальню, на кровати лежала моя любимая синяя шелковая рубашка. Только она была мятая.

— Дорогой, я воспользуюсь твоей прислугой?

— Конечно, вон колокольчик.

Звоню. Дверь почти сразу распахивается и на пороге появляется довольно симпатичная рыжеволосая девушка, только она очень бледная и под глазами темные круги. Что это с ней? А, все понятно, это та самая Кайте, по которой сох мой женишок и из–за которой я ревновала полковника. Полковник за мной наблюдает…

— Дорогуша, будь добра, погладь мне рубашку. Положи ее потом на кровать. И я еще, я оставлю тут ту, что на мне сейчас, к вечеру постирать и погладить. — Мило улыбаюсь… — Держи.

Девушка берет рубашку и уходит. К тому времени, когда мы с сейном вылезли из ванны, рубашка была поглажена, и вполне даже прилично. В присутствии сейна я придираться не стала, но не все же время он тут будет…

Завтракали на широком балконе с видом на усадьбу Одрика. Лицо моего мужчины, при взгляде на эту усадьбу и вообще при упоминании Одрика больше не перекашивалось, успокоился.

— Анна, а на сегодня у тебя какие планы?

— Скоро визит к Великой, потом хочу заехать в трактир переодеться и пообедать. Пообедать могу с тобой…

— Очень хорошо, я хотел сводить тебя в один маленький ресторанчик. В нем потрясающе готовят грибы. Ты грибы ешь?

— Я все ем, а кроме грибов там еще что–нибудь подают?

— Конечно.

— Хорошо, говори, что за заведение, где находится, и во сколько встречаемся.

— Улица Туманов, ресторан «Приют туманов», через час после полудня.

— Замечательно, вот там и встретимся. А ты сейчас на службу?

— Да, вот мундир одел, а то меня вчера никто в страже не узнавал. Ужинаем опять вместе в городе?

— А вот с ужином в городе я боюсь, не получится. Давай я сразу приеду сюда, а поужинаем в саду. Вкусное варенье, из чего его варили?

— А это местный сорт яблок, они очень–очень мелкие, и совсем без сердцевинки.

— Очень вкусно.

Полковник отправился на службу, а адъютанта оставил мне. У меня есть еще час до встречи с Великой, можно походить по дому, подумать, хорошо бы еще покурить, где–то тут у полковника должны быть вкусные сигары.

По дороге в курительную комнату встретила Кайте, девушка вытирала пыль в одной из комнат. Пока она меня не видит, решила присмотреться поближе и убедиться на счет своих подозрений.

«Ну и где ты там, звезда каравачских новостей? О тебе только догадываться можно, а страсти вокруг кипят нешуточные, Шекспира на тебя нет, чтобы их описать. Дай хоть на тебя взгляну, что ты за чудо такое! О, пацаненок, ногодрыжистый и рукамашистый. И я, кажется, знаю, в кого ты такой! Познакомимся, что ли, малыш?

Уй! Вот паршивец! Отрыжка шур–фурга!»