Александр Сапегин: Правда Ягирры

Маруна, жена Дюка кожемяки, собирала в дубовой рёлке грибы. Плетёное лукошко было заполнено наполовину, когда в двадцати шагах от неё пробежала обнажённая Хозяйка. Ягирра неслась так, будто за ней гналась стая гривастых волков, она ничего не замечала вокруг, прекрасное лицо снежной эльфы было искажено мукой. Заслышав утробный рёв дракона и треск ломаемых деревьев, Маруна схоронилась между двумя толстыми корнями тысячелетнего дуба и, с ужасом, вжимаясь в землю, проводила взглядом догоняющего Хозяйку Карегара. Уняв, бьющееся как у загнанного зайца сердце, женщина, прячась за деревьями и пригибаясь к земле, побежала следом. Страх оказался слабее любопытства.

— Милостливая Нель! — отползая в кусты, собирая на одежду грязь и теряя из лукошка собранные дубовики, прошептала любопытная деревенская кумушка, — Хозяйка дракона! Что теперь будет, что будет!? — женщина спряталась в глубой рытвине от старого выворотня и долго лежала, не шевелясь, увиденное потрясло до глубины души. Давно уже улетел Карегар, от домика эльфийки на поляну с драконой пробежала Чарда и вернулась обратно, но Маруна никак не решалась выбраться из своего убежища, — Надо рассказать остальным, — наконец, решилась она и, осторожно, стараясь не наступить на сухую ветку, припустила к деревне.

— Уходи. — мощный рёв, заглушая звон капели и шум маленьких водопадов, разнёсся над озером.

— Нет! — звонко раздалось в ответ.

Длинная струя пламени вырвалась из зева пещеры.

— Я не уйду.

— Тогда уйду я! — от рёва, казалось, пошла рябью поверхность озера.

— …ты, …не пущу.

— Что там? — от лёгкого прикосновения к плечу и тихого шёпота на ухо Гмар подскочил метра на полтора.

— Дюк! — от страха волосы гнома едва-едва мерцали, — Ты меня живым до суда Хель доведешь!

— Ну?

— Подковы гну! Бранятся, неужто не слышно? — Гмар присел на корточки у толстой сосны и повернул голову в сторону пещеры дракона.

— Близнецы всемогущие, кто бы мог подумать? — ни к кому конкретно не обращаясь, прошептал Дюк. За кустами мелькнули и пропали любопытные физиономии деревенских баб, — А вам-то, что неймётся? — крикнул кожемяка.

Ветки на краю поляны заколыхались, раздались приглушенные голоса любопытных кумушек и топот многочисленных ног. Женщины или убежали в деревню, или сменили позицию, второе было вероятнее всего.

— Как думаешь, помирятся они или нет? — плюхнувшись на землю рядом с гномом, спросил кожемяка.

— Хотелось бы, — почесав переливающуюся огнями макушку, ответил Гмар, — Нам жизни не будет, если они не сладят, не хочу я из долины уходить.

— И чего он на неё взъелся? Подумаешь…

— Тих-хо! — Гмар поднял правую руку.

На карнизе у пещеры дракона ослепительно сверкнуло, раздался возмущённый рёв, в скалу с радугами от водопадов впился огненный шар. Во все стороны, свистя и сшибая макушки и ветки исполинских сосен, полетели каменные осколки. На край горной площадки выметнулся дракон.

— Стой! — взлететь Карегар не успел, на спину чёрного великана бросилась золотистая дракона. Карегар попробовал освободиться от захвата когтистых лап, не удержался и оба дракона, сцепившись намертво, рухнули в располагавшуюся под карнизом озёрную заводь.

— Тарг пучеглазый…, — разинул рот Дюк.

— Пойдём-ка отсюда! — Гмар схватил друга за рукав и потянул его в лес. Далеко впереди трещали ветки под ногами улепётывающих баб, раньше мужиков сообразивших, что от бранящихся драконов лучше держаться как можно дальше. Для здоровья и жизни полезней будет …

— Хорошо, — выбравшись на берег и распластавшись на горячих камнях, сказала Ягирра, — Я уйду. Мне не привыкать, — тихо добавила она.

Карегар, молча, стоял над бывшей эльфийкой и смотрел, как играет свет на золотистой чешуе драконы.

— Ответь мне, почему? — спросил он, стряхивая текущую по правой передней лапе кровь. Яга виновато посмотрела на деяние своих когтей, сорвавших с лопатки названного мужа несколько крупных чешуек, и отвернулась.

— Ты бы поверил? — глядя на тёмную озёрную воду, глухо сказала она, — Или смог бы помочь избавиться от заклятия? — Карегар молчал. — Что ты знаешь о «тенётах»?

— Я не силён в трансплантологии и полиморфической магии. — тихо прозвучало в ответ, старый дракон не знал куда себя деть. Похоже, он перегнул палку, поддавшись на угар и обиду уязвлённой гордости.

Ягирра, видимо, хотела что-то сказать в ответ, но передумала, на глаза драконы опустилась полупрозрачная плёнка. Несколько минут она лежала неподвижно, только периодически дёргавшиеся кончики крыльев и хвост, выдавали её волнение. Так же, не поворачивая головы и не убирая плёнку с глаз, она заговорила: