Юлий Буркин - Исковерканный мир

Половину полученной суммы Дмитрий, не обращая внимания на все ее отговорки, тут же всучил Аннушке: «Ничего не хочу даже слышать, вам тут нужнее…» А еще некоторую часть он потратил на прощальное застолье, где присутствовали он, Аннушка и Николай Андреевич, который, несмотря на дурное самочувствие, впервые за много дней покинул свой дом.

Давненько не знавала такого изобилия эта холостяцкая квартира. А может быть, и никогда вовсе. Аннушка приготовила фаршированного гуся и несколько изысканных салатов, Николай Андреевич, рассказывая обо всем, что он знал о вековых феодальных устоях Румынии и ее кровавых правителях древности, пил не водку, а французский коньяк, и даже Дмитрий, вопреки своим принципам, пригубил бокал хорошего сухого вина, не какого-нибудь, а молдавского: не удержавшись, он купил эту бутылку, как только увидел ее (особенно его вдохновили изображенные на этикетке развалины замка). А под завязку было решено считать эту вечеринку их с Аннушкой официальной помолвкой.

Несмотря на радостные события, не обошлось и без грусти.

– Я все думаю, папа, - сказала Аннушка. - Почему именно нам досталось жить в это странное и страшное время.

– Я тоже порой задаю себе этот вопрос, - кивнул Николай Андреевич. - И самое неприятное для меня состоит в том, что я сознаю: не ваше, а именно наше поколение виновно в том, что произошло. Недоглядели. Проявили преступную мягкость… Керенский крови испугался, а они - нет. А отдуваться вам приходится…

– Время - загадочная штука, - невпопад заметил Дмитрий.

– Да уж, - подтвердил Николай Андреевич. - Иногда я думаю: не случись какой-нибудь мелочи… А знаете ли вы, что с Сашей Ульяновым мы учились в одной гимназии?

Дмитрий удивленно отставил чашку с чаем, а Николай Андреевич продолжал:

– Добрейший был юноша, начитанный, дисциплинированный. Если бы свои способности и пытливый ум он направил на созидание, кто знает, как сложилась бы жизнь его младшего брата… И наша жизнь. А тот, знаете ли, рыженький такой. Насмешливый. Но глаза - другие, чем у Саши. У того - мечтательные, а у этого - злые, упорные… Такие, как он, и хоронят прежние эпохи… Китайцы сменой эпох врагов проклинают, а мы, русские, приветствуем… Кстати, Дмитрий, - добавил Николай Андреевич, - вы с этими румынами-то поосторожнее. Лихой народец. Тем паче в нынешние времена…

– Время и жизнь, - кивнул Дмитрий задумчиво. - Маятник качается от добра ко злу, от зла - к добру, но не равномерно, а так, как ему заблагорассудится… И никто не знает, что его ждет впереди…

Перрон встретил их с Аннушкой гудками, клубами пара и разухабистыми переливами гармошки. Глядя на толкущуюся вокруг публику, Дмитрий уловил некую пугающую деталь: складывалось впечатление, что на поездах сейчас ездят только солдаты и крестьяне. Он - в шляпе и с чемоданчиком-кофром в руке - выглядел тут вороной-альбиносом. Единственное, что хоть как-то роднило его с этим вокзалом, был собранный Аннушкой и привязанный к ручке кофра узелок.

Первым делом они нашли поезд, в котором Дмитрию предстояло ехать до Москвы. Затем Дмитрий выяснил у одного из проводников, где искать начальника этого поезда. Оказалось, в специальном штабном купе. Оставив Аннушку на перроне, он предъявил свой документ начальнику - человеку с помятым, заспанным лицом и в синей фуражке. Тот козырнул и, озабоченно нахмурившись, покопался в бумагах. Затем написал на листке бумаги номер вагона и места, добавив: Тов. проводник. Немедленно определите тов. Полянова. Тов. Вощинин. Расписался. Зевнул. И вручил листок Дмитрию.

Посмеиваясь с Аннушкой над количеством «товов» на душу населения, Дмитрий отыскал свой вагон и отдал эту бумажку пожилому полнолицему проводнику. «Выходит, важная у нас птица едет? - радушно улыбнулся тот, но тут же добавил: - А порядки у нас для всех одинаковые. Так что залазьте быстрее, чего стоять! Скоро уж трогаемся». «Я еще немного тут побуду…» - попросил Дмитрий, но проводник был непреклонен: «Нечего тут торчать! Давай, давай!»

Прощание и ласковые слова они с Аннушкой, не сговариваясь, откладывали на последний момент. Но под суровым взглядом проводника ничего интимного говорить не хотелось. Они только коротко обнялись, и Дмитрий, поцеловав ее, кивнул:

– До свидания. Я буду скоро. Ты и не заметишь.

Он уже полез по ступенькам, когда Аннушка крикнула:

– Ключ!

Действительно. Они договорились, что Аннушка будет периодически наведываться в его квартиру, проветривать ее, вытирать пыль и поливать чахлое алоэ. А главное, проконтролирует, чтобы в его отсутствие домкому не вздумалось кого-нибудь туда вселить. Дмитрий слышал о таких случаях, когда человек после долгого отсутствия возвращался к себе и вдруг выяснялось, что он там уже не живет. Конечно, следовало бы заглянуть в домком самому и помахать у начальника перед носом чудотворным мандатом, но на это в круговерти сборов Дмитрий времени не нашел.