Демин - Туман. Квест Похититель душ

- Узнал, - взвизгнул я, - вы Старый Хрен!!!

Тонкие губы господина в черном вытянулись в ниточку, трость размахнулась для удара. Непомня себя я скатился с кровати и притянул к себе табурет. Бабах! Тяжелая с виду трость разлетается на мелкие кусочки, оставляя в руках благообразного тяжелую шпагу.

Немного ошарашено мы смотрели на шпагу, на кусочки ножен, друг на друга. Видимо этот приступ ярости успокоил его, поскольку он отложил шпагу в сторону и подтягивая к себе сидушку уставился на меня своими рыбьими глазами.

- Ладно давай поговорим, - уже довольно миролюбиво проговорил он садясь на отобранную у меня мебель и непринужденно закидывая нога на ногу. - Ты знаешь контакты Гугнявого?

Я отрицательно мотаю головой. Действительно, откуда мне знать, я как меня зовут узнал совсем недавно.

- А что за дело он хотел мне предложить тоже не в курсе?

Я так же отрицательно мотаю головой, между тем лихорадочно соображая. Естественно никаких дел мне, полуидиоту, Гугнявый не рассказывал.

Такая беседа длиться минут десять-пятнадцать. Старый Хрен задает вопросы, меняя их в произвольной последовательности, к сожалению ассортимент их не блещет особым богатством, точно также обстоит дело и с моими ответами. Видимо устав, он взял свою шляпу, шпагу и поднялся, готовясь уходить.

- Ну что ж, огорченно произнес Старый Хрен, - жаль, жаль. Если что вспомнишь, то сообщи мне через Пабло.

Он ушел, не удосужившись прикрыть за собой остатки двери, а вместо него в комнату завалился Пабло, привычно поворчав и попытавшись содрать с меня деньги за восстановление ворот гномьей работы в королевскую сокровищницу, судя по цене в которую он оценил две перекошенные щелястые доски, прикрывавшие вход. В очередной раз его красноречие проиграло, наткнувшись на стену моей непроходимой тупости.

Надо было на что-то решаться и я собрался на "дело".

***

Ночь. Улица. Фонарь. Вот так, почти по Блоку начиналось мое первое в этом мире осмысленное дело. То, во время которого я и попал сюда - не считается - я ничего еще не соображал. Неприятный мандраж мучал меня с самого утра, сама задача вроде бы простая: дождаться, стукнуть по башке, забрать деньги, уйти и все. Все таки гоп-стопники одна из самых легких профессий в воровском мире. Ничего не надо знать, ничего уметь, достаточно иметь побольше наглости и/или большую мышечную массу, острый или увесистый предмет, а также компанию единомышленников и ты король мира. Каждый с удовольствием отдаст тебе все, чем владеет.

В теории все очень просто, но что-то мне это все не нравилось. Сказывалось отсутствие навыка.

За городом все гораздо легче, не надо дожидаться пока клиент созреет и выйдет из корчмы, надо ловить тех, кто туда хочет попасть. Бедняки, стараются заночевать за полдня пути перед городом, где-нибудь в лесочке. В корчму пруться люди уставшие и относительно обеспеченные, по крайней мере заплатить за ужин и ночлег у них всегда есть. Пусть деньги небольшие, но так можно и насобирать, мне ведь много не надо. К тому же это один прохожий медяк, а несколько - на серебряный наберется. Все это вспоминалось, пока я замерзал в темном переулке с зажатым в руке камнем. Мне постоянно, что-то не нравилось: то слишком большая компания, вышла из кабака, то мужчина с женщиной, а я еще не избавился от остатков иллюзий, то ещё что-нибудь. Наконец твердо решив, что следующий клиент - мой, я дождался скрипа двери и выскочил на улицу перед терпилой.

Первая попытка была относительно удачной. Я выскочил перед джентльменом, очень похожим на д`Артаньяна Боярского, собираясь заорать сакраментальную фразу, употребляемую гоп-стопниками всех времен: "Жизнь или кошелек!?". Взамен этого получил удар в грудь, восклицание; "Тысяча чертей!", в стиле того же персонажа и несколько мелких монет, брошенных мне, видимо в извинение. Неудовлетворившись этой скромной добычей, я остался в тени, как паук, поджидающий жертву.

Со вторым получилась небольшая промашка. Остановленный мной полупьяный кавалер, на предложение отдать наличность и ценные вещи, вылупил глаза и, не вынимая шпагу из ножен, погнал меня ею по улице, матерясь как сапожник. Сбежав от запутавшегося в своей сбруе чудика, я отдышался, потер ноющие от ударов бока и решил, что с ограблением в городе мне придется повременить.

Отправившись домой, я остановился около подвала "дрожащих" (видите, я уже достаточно адаптировался, чтобы не называть нарков нарками, а толерантно и политкорректно - дрожащие). С другой стороны был как бы парадный вход, но мне через него заходить не рекомендовалось. Даже для швали, собиравшейся в этом шалмане, я был оборванцем.