Александра Смирнова - Днем и Ночью

Дверь открылась от мощного пинка, стукнулась о стену, я рефлекторно повернулся на звук, и успел только увидеть свинцовую смерть, несущуюся мне прямо в левый глаз.

Это как будто бы помогло. Как будто бы, я говорю потому, что пуля (кстати, именная), похожая на миниатюрное сверло, зависло в паре сантиметров от моего лица. Нечто матово-темное, неопределенно багрового цвета клубилось вокруг нее. Потом барабанные перепонки мне порвал женский визг, и я не знаю, кто бы это мог кричать — последнее, что я увидел, это глаза шоколадного цвета на бесстрастном лице ламии.

Я распахнул глаза, рывком сел. На этот раз никто укладывать обратно меня не стал. Сильно злой Алоис сидел на стуле с резной спинкой, скрестив руки на груди и надув губы. Я, грешным делом, подумал на меня, но…

— Алоис, выйди, нам надо с Элизаром кое-что обсудить.

Этот голос я узнаю из тысячи. Этот надменный, уверенный голос, каким можно только признаваться в любви на ушко своей девушки — для повседневной жизни он не годился, слишком мягкий и нежный. За такой голос поп-певец душу дьяволу бы отдал! Именно этот голос сказал мне несколько дней назад: "Я тороплюсь, и я был бы признателен за пару дней молчания". А еще именно этот голос постоянно оправдывается, и не только передо мной.

Габриель Исмил, князь, самый опасный вампир… Ну, или один из самых опасных.

Я нашел своего друга в несколько несвойственном ему положении — сидя на стуле, брате-близнеце стульчика Алоиса, откинувшись назад и закинув ноги на изувеченный мною стол. Вампиру не составит труда балансировать на спинке стула, стоящего на одной ножке, не то что сидеть на таком, но дело даже не в этом — это слишком самоуверенная поза для Исмила. По крайней мере, для того Габриеля, каким я его знаю.

Габриель был красавчиком. Высокий, хотя и слишком худой, с молочной кожей и миндалевидными глазами цвета молочного шоколада. Волосы Габриеля были черными, слегка вьющимися. Черты лица не просто идеальны — каждая доведена до совершенства неизвестным творцом. Габриель обладал кукольной внешностью, и даже Савва не был уверен, что именно он — самый красивый, нет. Если бы не обыденное глуповатое выражение на этом красивом лице, спору нет, Ион Тореадор удавился бы от зависти, да и Савва тоже.

Но сейчас… нет, этот Габриель разительно отличался от глуповатого и наивного вампира. Это был именно тот князь Исмил, которого все боялись — жестокая машина для убийств. Его просто огромный даже для вампира пистолет лежал у него на коленях, и рука почти нежно поглаживала затвор. Еще ламия был одет в плащ и его любимые кеды сменили высокие армейские сапоги на толстой подошве.

— Я, честно говоря, боялся, что не сработает, — даже не поворачивая ко мне головы, сказал Габриель.

— Ты пальнул в меня? — застывшую в полете пулю я помнил достаточно хорошо, и еще то, что она должна была просверлить мне через глаз мою голову.

— Выбора не было. Но это был не настоящий кусок свинца, это всего лишь… а, не важно.

— Не важно? — я устроился поудобнее на кровати. Вокруг была другая комната, не спальня Ноны, точно. — Габриель, ты… э, напился? Я не могу по-другому объяснить то, что вижу перед собой.

— Это я не могу объяснить, — вампир наконец скинул ноги со стола и развернулся ко мне. Я внимательно рассмотрел его лицо — раньше в самом деле глуповатое, теперь он было несколько хищным, и в глазах появилось нечто мне непонятное. — Я заскочил по просьбе твоего отца. Долго я не могу здесь оставаться, я сейчас в качестве князя клана, Элизар, я на задании.

— А… — ну, это в какой-то мере объясняло весь его вид, но в том то и дело, что в какой-то!

— Твоя аура и резерв восстановлены, — продолжил он. — Надо благодарить за это… черт, ненавижу, когда меня загоняют в угол! Я даже не могу сказать ничего, не выдав его чертовых тайн! — на миг все мелкие морщинки вокруг глаз, на лбу и около губ разгладились — все серьезность слетела с вампира, как водя с гуся. — В общем, считай что я пришел специально чтобы тебя вылечить. Это приказ довольно важного лица. По этому вопросу все. Теперь, твой отец. Честно, он поймал меня когда я несся сюда… неважно. Он просил передать тебе письмецо, и я выполняю, вот, — вампир кинул небрежным движением конверт мне. Вообще, настолько легкие бумажки не летают с такой инерцией, но разве Габриеля это волновало. Конверт был не запечатан, но я не думаю, что это Габриель его вскрыл — скорее Диро не стал запечатывать. Ламия поднялся. — Сделай, как он говорит, ладно, Элизар? Твой отец не ошибается, и потом, я могу дать тебе слово, свое слово, что это его видение — самое что ни на есть правдивое. Только не задерживайся нигде. Я внизу, еще пара минут есть.