Ян Сигел - Заклинатель драконов

А ты думаешь, что это нечто должно произойти? — спросила будто загипнотизированная его словами Гэйнор.

Может быть. Я должен был бы вызвать демона, если бы мог это сделать, чтобы он остановил эту идиотскую свадьбу.

Идиотскую? — Ее ошеломило это слово.

А ты можешь придумать лучшее определение? То, что Ферн выходит замуж за человека, которого не любит, может быть просто символом отказа. Это и кажется мне идиотским.

От чего же она хочет отказаться?

От Дара, — сказал он, — вот в чем проблема. Ты еще не поняла? Ведь Ферн — тоже ведьма.

Гэйнор снова резко остановилась, уставившись па Уилла с внезапным ощущением нереальности происходящего. Они уже далеко ушли, и она слышала, как пусто вокруг, как ветер взъерошил траву, как пищит одинокая птичка. Ощущение безмерного одиночества вызвало в ней страх, который перерос в злость.

—Если ты так пытаешься развлечь меня…

И тогда все вернулось в реальность. Откуда–то выбежала собака, она прыгала вокруг них и остановилась как раз перед Гэйнор. Из открытой пасти, полной острых зубов, свисал язык. Уилл опустился па колени, погладил собаку, но взгляд ее опалово–желтых глаз был устремлен на Гэйнор. На холм быстро поднимался человек. Казалось, он появился из ниоткуда. Но все это было свидетельством естественности происходящего, по крайне мере, Гэйнор хотелось так думать. По пустоши гулял человек со своей собакой. Собака была вполне дружелюбной, человек в одежде бродяги был, безусловно, человеком.

Они, несомненно, были знакомы Уиллу.

—Рэггинбоун, — представил Уилл. — А это — Гэйнор Мобберли, близкая подруга Ферн.

Человек крепко пожал руку Гэйнор, а его глаза внимательно разглядывали ее лицо. «Он — очень старый», — подумала сначала Гэйнор, но затем решила, что не старый, а «в возрасте». Он напомнил ей дубовый шкаф, который ее мать получила в наследство от родственников, дерево, изъеденное временем, все еще было прочным, плотным, хотя будто обугленным. Лицо человека, казалось, было сделано из такого же дуба, давным–давно, его прорезали тысячи морщин, которые смягчались, когда он улыбался. Его спутанные волосы выцвели до того, что стали похожи на тусклую солому, но брови были темными и строгими, резко изгибались над яркими–яркими, будто светящимися, глубокими глазами. Гэйнор заинтересовало его имя (это прозвище? или псевдоним?), но она была слишком хорошо воспитана, чтобы расспрашивать.

И — Лугэрри. — Уилл показал на собаку, косматую смесь немецкой овчарки и волка. Поскольку у Гэйнор с детства были собаки, она не особенно боялась этого пса и протянула руку. Собака слегка обнюхала ее, скорее из вежливости, чем из любопытства.

А как поживает Фернанда? — спросил человек по имени Рэггинбоун.

Все–таки решилась на замужество, — ответил Уилл. — Из–за этого очень нервничает. Прошлым вечером устроила настоящую битву со мной, только чтобы убедиться, что поступает правильно.

Она сделала свой выбор, — сказал старик. — Ни ты, ни я не имеем права удерживать ее или что–то советовать.

Гэйнор нашла его авторитетный тон несколько неуместным, но прежде, чем успела как следует подумать об этом, к ее удивлению, он обернулся к ней и стал расспрашивать о работе, выказав удивительные познания в этой области. Они долго шли вместе, а собака крутилась у их ног. Уилл почти не принимал участия в беседе. Затем они повернули назад, к Ярроудэйлу, перешли на другую тропинку, которая привела их в долину и, несомненно, вела к реке. Для деревьев уже начиналась весна, хотя под ними еще лежал толстый слой опавших осенью листьев.

Именно здесь утонула Элайсон? — внезапно спросила Гэйнор.

И да, и нет, — ответил Уилл. — Здесь ее нашли. В Ярроу. Чуть подальше.

Рэггинбоун промолчал, но Гэйнор почувствовала на себе его взгляд.

В том месте, где тропинка разделилась надвое, человек и собака пошли своим путем.

Ты будешь поблизости? — спросил Уилл у старика.

Я ничего не могу поделать.

Я знаю. Но…

Тебя что–то тревожит? Нечто большее, чем упрямство сестры?

В воздухе чувствуется слишком сильное напряжение. Не думаю, что оно исходит только от нее. — Он обратился к Гэйнор: — Ты тоже это ощущаешь, верно?

Гэйнор вспомнила кошмар, возникший перед телевизором, и сон с совой, и у нее заболел живот, ее затошнило.

Я чувствую, как что–то или кто–то наблюдает… шпионит. От этого неприятно пощипывает затылок. Может быть, все это лишь мои фантазии…

Я буду здесь, — сказал Рэггинбоун.