— …Хочешь научиться делать так, как я? Одни навыки осваиваются в процессе учебы, другие — простым повторением, третьи приходят со временем сами. Довольно скоро ты научишься блекнуть, скользить и ходить по снам . Некоторые навыки, однако, живым недоступны. Придется немного подождать. Впрочем, не сомневаюсь, что со временем ты их тоже освоишь.
…Ты стал почетным гражданином кладбища, — объяснял Сайлес. — Так что оно о тебе заботится. Здесь ты видишь в темноте. Можешь ходить дорогами, недоступными живым. Другие люди — живые — тебя не замечают. Мне тоже дали почетное гражданство, хотя в моем случае оно выражается лишь в праве проживания.
— Я хочу быть таким, как ты! — Никт выпятил нижнюю губу.
— Нет, — твердо отвечал Сайлес. — Не советую.
— …Кто здесь похоронен? Во многих случаях это написано на могильном камне. Ты умеешь читать? Азбуку знаешь?
— Какую еще… буку?
Сайлес молча покачал головой. При жизни чета Оуэнсов не отличалась большой любовью к чтению, и у Никта не было букваря.
На следующую ночь Сайлес появился перед уютной гробницей Оуэнсов с тремя большими книжками: двумя красочными букварями («А — аист, Б — барабан») и «Котом в сапогах». Впридачу он захватил стопку бумаги и коробку восковых мелков. Опекун провел Никта по кладбищу, прикладывая маленькие пальцы мальчика к самым новым, нестертым надписям на камнях и плитах, и научил различать буквы.
Потом Сайлес придумал Никту большое и серьезное задание — найти на кладбище весь алфавит, начиная с острого шпиля большой буквы «A». Никт триумфально завершил поиск мемориальной плитой Эндрю Янгсли, вмурованной в стену часовни. Опекун был доволен.
Каждый день Никт ходил по кладбищу с бумагой и мелками и, как умел, переписывал имена, эпитафии и даты. Каждый вечер Сайлес объяснял ему, что там написано, и переводил с латыни то, что не могли прочитать Оуэнсы.
Стоял солнечный день. На краю кладбища басовитые шмели залезали в полевые цветы и выглядывали из лепестков утесника и колокольчиков. Никт лежал на солнце и наблюдал, как бронзовка идет по могильному камню Дж. Ридера, его супруги Доркас и сына Себастиана («Fidelis ad Mortem [2] Верен до гроба ( лат .).
»). Никт уже все переписал и думал только о жуке. Вдруг раздался чей-то голос:
— Мальчик! Ты что делаешь?
Никт поднял глаза. Из-за кустов на него кто-то смотрел.
— Ни-чи-во. — Никт показал язык.
Лицо в кустах сморщилось в морду горгульи: язык высунут, глаза выпучены — а потом снова превратилось в девочку.
— Здорово! — восхитился Никт.
— Я еще много рож умею корчить, — сказала девочка. — Смотри! — Она задрала нос пальцем, растянула губы в широкой ухмылке, скосила глаза и надула щеки. — Понял, кто это?
— Нет.
— Свинья, дурачок!
— А-а… — Никт задумался. — Свинья, которая на букву «эс»?
— Ага! Стой там.
Она обошла кусты. Никт поднялся. Девочка была немножко старше и выше него и одета во все яркое — желтое, розовое и оранжевое. Никт, который ходил в сером саване, показался себе совсем скучным.
— Сколько тебе лет? Что ты тут делаешь? Ты здесь живешь? Как тебя зовут?
— Не знаю, — ответил Никт.
— Не знаешь, как тебя зовут? Не верю! Все знают, как их зовут. Вруша!
— Я знаю, как меня зовут. И знаю, что я тут делаю. А остальное, что ты спросила, не знаю.
— Ты про сколько тебе лет?
Никт кивнул.
— А сколько тебе было в последний день рождения?
— Нисколько. У меня нет дней рождения.
— Дни рождения есть у всех. У тебя что, никогда не было торта, свечек и всякого такого?
Никт помотал головой. Девочка сочувственно вздохнула.
— Бедняжка! Мне пять лет. Спорим, тебе тоже пять!
Никт радостно закивал. Он не хотел спорить с новой приятельницей. Ему было с ней весело.
Девочку звали Скарлетт Эмбер Перкинс, и у ее родителей не было своего сада. Поэтому мама привела ее сюда, села на скамейку у часовни читать журнал, а Скарлетт отпустила погулять на полчасика. Велела ей никуда не лезть и с чужими не разговаривать.
— Я чужой, — заметил Никт.
— Ничего подобного! — уверенно ответила Скарлетт. — Ты маленький мальчик. И ты мой друг. Какой же ты чужой?
Никт улыбался редко, но сейчас улыбнулся, широко-широко.
— Да, я твой друг!
— Как тебя зовут?
— Никт. Полностью — Никто.
Она рассмеялась:
— Какое смешное имя! А что ты сейчас делаешь?
— Учу буквы с камней. Я их записываю.
— А мне с тобой можно?
На миг Никту захотелось отказать — ведь это его могилы, разве нет? — но он быстро спохватился: играть в компании, под ярким солнцем, гораздо интереснее.
Читать дальше