Дин Андерссон - Песнь Крови

Несмотря на холодный зимний воздух, ее лицо покрывали маленькие капельки пота. Подвернутую лодыжку пронзала адская боль. Каждый вдох отзывался нестерпимой болью в груди. И все же она заставляла себя двигаться все дальше и дальше, с каждой секундой прибавляя шаг, едва ли не бегом. Песнь Крови слишком хорошо понимала, что выбора у нее, в сущности, нет.

Всего за мгновение до заката она все же вырвалась из густого леса прямо на перекресток. Потревоженные вороны сорвались с соседнего дерева и закружили над дорогой, сердито каркая оттого, что кто-то осмелился побеспокоить их в такой поздний час, согнав с привычного места, где они устраивались на ночь. Наполовину объеденный труп был подвешен на веревке за шею на этом самом дереве.

Песнь Крови уронила седло, села прямо в центр перекрестка и принялась копаться в своем колдовском мешке. Она быстро отыскала то, что было нужно: три крохотные косточки — все, что осталось от черепа лошади Тьмы, затем она положила их перед собой на снег, прежде убедившись, что косточки надежно укрыты тенью от дерева. Она не желала рисковать. Малейший отблеск заходящего солнца мог уничтожить и эту крохотную надежду. Затем она вытащила из мешка ритуальный кинжал. Оскаленный череп на рукояти кинжала посверкивал в лучах солнца, когда Песнь Крови вытащила покрытый рунами клинок из ножен.

Держа маленький кинжал в левой руке, воительница кончиком лезвия очертила на снегу большой круг, в центре которого оказались остатки черепа, она старалась сделать круг как можно более ровным, ибо и это имело особое значение. Затем она начертала заклинания вокруг кольца, закончив тем, что вписала руну» Бьорк»в центре.

Сконцентрировав все свое внимание на обряде в целом, теперь она должна была подождать, пока солнечный диск не исчезнет окончательно за темным горизонтом. Затем Песнь Крови поднялась и принялась за волшебство, начав с пения рунических заклинаний, чтобы призвать себе в помощь всю мощь Хель. Но, сама того не зная, она оказалась не единственной, кто наблюдал за этим таинством.

Спрятанные между густыми деревьями, которые подступали со всех сторон, образуя лишь узенькие тропинки, перекрещивавшиеся в центре, два свидетеля молча наблюдали за высокой женщиной в черных одеждах с самого первого мгновения, как только ее фигура появилась у дороги. И уже одно ее появление заставило их дрожать от страха, словно от ее присутствия воздух вокруг стал холоднее. Вид оружия напугал их еще больше. Оба были рады, что большой черный меховой капюшон плаща надежно покрывал ее голову, и оба они умирали от страха при мысли, что она может отбросить его и обнажить лицо.

Их ужас и вовсе стал нестерпимым, когда она остановилась посреди перекрестка с вытянутыми вперед руками со сжатыми кулаками и стала напевать рунические заклятия, призывая мощь неизвестного колдовства.

И все же оба наблюдателя не бросились бежать подальше от этого места, уверенные, что вот теперь наконец после долгих дней и ночей постоянных и бесплодных поисков и ожиданий, им все же довелось найти настоящую ведьму.

Песнь Крови уже почти завершила свое колдовство, когда это произошло. Она повернулась почти на пол-оборота, произнося заклинания по кругу и призывая духов земли, воздуха, огня и воды, когда неожиданный вопль заставил ее вздрогнуть, в один миг нарушив концентрацию мысли и воли.

Мгновение спустя все ее тело напряглось, она выхватила из ножен меч. Однако ничто не двигалось в сумеречном свете заката. И все-таки совсем поблизости, из глубокой тени деревьев до нее доносились приглушенные звуки рыданий, похоже было, детских.

Песнь Крови застыла на месте, ожидая нападения и одновременно тщательно осматриваясь по сторонам. Воинское чутье жаждало немедленной схватки.

Рыдания не утихали, однако никто не собирался на нее нападать. Немного смущенная, воительница подождала еще несколько мгновений, а затем позвала:

— Дети?

Испуганный плач на мгновение прекратился, а потом раздался снова, но уже гораздо сильнее и| громче.

— Выходите на перекресток, дети! — выкрикнула Песнь Крови, внимательно оглядывая заросли вокруг. «Это могло быть смертельной ловушкой, возможно, даже устроенной руками самого Нидхегга, — напомнила она самой себе, — нельзя доверять очевидности, когда в дело замешан этот хитрый колдун».

Воительница Тьмы продолжала стоять с мечом в руках, готовая отбить любое нападение. Она еще раз позвала детей, теперь уже все больше уверяя себя в том, что это всего лишь нелепая случайность. Хотя сколько она ни кричала, ответа так и не добилась. А потом вдруг Песнь Крови сообразила, что, несмотря на все свои старания, несмотря на боль и целый день пути, она по собственной вине разрушила чары и ей уже никогда не получить лошадь Тьмы, поскольку заклятие должно быть произнесено только сейчас, его нельзя будет повторить завтра на закате. А без лошади Тьмы она обречена на поражение, и она и ее дочь, Гутрун. Гнев вспыхнул в ее груди.