Кэтрин Куртц - Тень Камбера

— Но этого не может быть! — выпалил Келсон, в удивлении уставившись на Моргана. — Что ты имеешь в виду? Его никогда не посвящали в рыцари?

— Это так, сир, — почти шепотом ответил Дункан, желая провалиться сквозь землю и исчезнуть, потому что именно поэтому он не выступал наставником Дугала. Конечно, он также учитывал и недовольство своими действиями, как епископа, которое могло быть высказано ему стоящими над ним священнослужителями. — Я уже был посвящен в сан к тому времени, как достиг возраста, когда можно посвящать в рыцари. Предполагалось, что мой брат Кевин понесет дальше честь и имя нашей семьи. После того, как я унаследовал свой ранг, мне даже не пришло в голову, что следует исправить положение.

— Ну, я с радостью сегодня его исправлю, — сказал Келсон так тихо, что его смогли услышать только Дункан, Морган и Дугал, хотя Конал и прилагал усилия, чтобы уловить произносимые слова. — Если бы я знал, это можно было уже сделать дюжину раз на поле боя. Боже, Дункан, любой рыцарь посчитал бы, за честь провести этот обряд!

Меч Келсон все это время был опущен острием вниз, и оно касалось ковра, пока они спорили, теперь Келсон поднял его, а затем, соответствующим образом развернув клинок и положив его себе на правое плечо, бросил взгляд на Моргана.

— И даже не думайте мне указывать, — сказал король. — Вы оба. Я знаю, что делаю, и я велю казнить всех тех, кто до сих пор считает, будто епископ не может иметь законного сына и быть рыцарем. Аларик, я буду благодарен, если ты для сегодняшней процедуры поделишься с Дунканом своими шпорами. Она не будет такой официальной, как мне хотелось бы. Я знаю, Дункан ждал этой чести слишком долго. Дункан, пожалуйста, преклони колена. Я не могу посвятить тебя в рыцари, если ты продолжишь стоять.

У Дункана все еще оставались сомнения, он опасался, что когда-нибудь Келсон пожалеет об этом проявлении дружбы и о том, что он не подошел к делу более серьезно поразмыслив, взвесив все за и против. Однако, увидев, как Морган улыбается, склонившись на ступенях возвышения, чтобы отстегнуть позолоченные шпоры, он понял: по крайней мере, к Моргану взывать бессмысленно. Он опустился на колени, сняв шапку, а когда он сделал это, Дугал поднялся на ноги и отошел на шаг назад, чтобы понаблюдать за процедурой.

— Ламы и господа, — сказал Келсон, поднимая голову и обращаясь к заинтригованным зрителям, большинство из которых не понимали, что происходит. — Кажется, мы поступили очень несправедливо по отношению к преданному нам всей душой герцогу Кассанскому. — Он с трудом сдержал улыбку, заметив, как Морган, так и не поднимаясь с колен, придвинулся к стоящему на коленях Дункану, чтобы прикрепить правую шпору. — Попросив упомянутого герцога посвятить в рыцари его сына, как часто делается, мы обнаружили, что непреднамеренно попросили от него невозможного — поскольку лишь рыцарь может посвящать в рыцари. Мы только сейчас узнали, что сам Дункан Маклайн никогда не проходил акколаду.

В зале послышался удивленный шепот, и Келсон поднял свободную руку, жестом призывая собравшихся замолчать.

— Только на основании подвигов, совершенных во время прошлогодней летней кампании, он мог быть посвящен в рыцари с десяток раз. И нет никаких сомнений: он служил нашему королевскому дому со всей преданностью, везде и всегда, с момента нашего восхождения на трон.

К этому времени Морган закончил со второй шпорой и с трудом сдерживал довольную улыбку, поднявшись на ноги. Он дал подержать свой меч, остающийся в ножнах, Дугалу для того, чтобы снять белый пояс.

— Поэтому я считаю для себя честью посвятить тебя, Дункан Говард Маклайн, в древнее и почетное братство рыцарей. — Келсон поднял меч Халдейнов и плашмя опустил его на правое плечо Дункана. — Во имя Отца, и Сына, — клинок переместился на левое плечо, — и Святого Духа, — клинок лег на голову, — будь благородным и честным рыцарем, ибо таким ты был и прежде.

Он снова поднял клинок и опустил на свое право плечо.

— Встань, сэр Дункан, и пусть тебе вручат белый пояс, как и подобает по рангу. — Келсон посмотрел на герцогиню Мерауд, а не на свою мать. — Тетушка, не выполнишь ли ты эту почетную миссию?

Когда Дункан поднялся, Мерауд с готовностью прошла вперед, приняла из рук Моргана поношенный пояс, кивнула с торжественным видом и, не торопясь, надела его на талию Дункана.

— Предполагаю, ты знаешь: белый пояс является символом целомудрия, — прошептала она, закрепляя его. — Что необязательно является тем же, что и целибат — это, я уверена, ты также знаешь — хотя может и означать одно и то же. Например, для тебя теперь.