Олег Борисов - Хейдер. Перечеркнутый герб Ланграссена

— Один отряд попытался проскочить вчера утром. Но столкнулись с конницей, успели неплохо потрепать передовой разъезд и удрали в трясину.

Королевский сын нахмурил брови и резко повернулся к собеседнику:

— Ушли? Упустили?

— Нет. У нас там почти триста конных клинков. Несколько мерзавцев подстрелили и готовятся добить остальных. Выжгли весь камыш вокруг топи, поставили плотный заслон. Болотный полоз не проскользнет.

— Хорошо. — Гудернар перестал хмуриться и снова довольно уставился на изрытую верхушку чужого холма. — Пусть даже снег начал таять, но еще не конец весны. В воде не полежишь, а каждый сугроб мы проверим.

Старик поежился на холодном ветру и покосился на медленно встающее солнце.

— Командуйте… А я передохну чуть-чуть… Прикажу разбудить, как все закончится…

Кривоногий командующий восхищенно похлопал лорда по плечу:

— Ну и выдержка у вас, мой друг! Мне вот не терпится проверить, насколько в самом деле смелы бунтовщики, посмевшие пролить столько крови! А вы — спать, отдыхать после тяжелой погони… Я бы так не смог…

— Мне кажется, что проклятый ублюдок заперт южнее. Видели два мелких отряда, которых мы загнали в трясину. И достать их можно будет лишь после того, как прикончим местных баламутов. Прикончим и двинем часть сил на помощь загонщикам. Чтобы среди болотных кочек никто не смог просочиться. Чтобы каждую нору проверили, чтобы каждый кустик выдернули и в ямку заглянули… Я не хочу остаться в дураках еще раз…

— А эти? — Гудернар махнул рукою в сторону обреченных крестьян.

— С этими все понятно, — ухмыльнулся лорд Дейста. — Поверещат чуток и кончатся. Все… Потом головы пересчитаю и в лицо каждому загляну… Но будет обидно, если бастард сдохнет здесь… Мне почему-то хочется, чтобы он помучился, чтобы вдоволь льда с водою наглотался перед смертью… Боги шепчут мне, что он там… Среди самых хитрых и изворотливых… Кто пытался бежать, бросив подыхать остальную армию…

Поправив волчью шубу, наброшенную на плечи, старик хрипло захихикал:

— Да только я хитрее… И заранее все пути отхода перекрыл, да… Заранее. И пусть они мечутся в своей вонючей луже, пусть пытаются нащупать узкое место… Но скоро к моим тремстам гончим добавятся еще солдаты, и мы прихлопнем гадов раз и навсегда… Без жалости и сожаления…

Командующий жестом приказал поставить ему раскладной стул, после чего позволил толпе верноподданных выстроиться у себя за спиной: наслаждаться видом победоносной битвы и расточать льстивые похвалы в адрес военного гения. Подумав немного, Гудернар даже разрешил установить слева и справа от себя еще несколько стульев. Справа расположились представители церкви Слаттера и Храмового ордена, слева кто-то из свиты лорда Лэксефа. Имена командующий не потрудился даже запомнить, но предпочел в этот раз не показывать свое истинное пренебрежительное отношение к подданным. Пусть ценят его расположение и любуются предстоящим зрелищем. Тем более что одни принесли золото, оплатив львиную часть расходов по найму армии, а другие готовы молитвой и розгами вразумлять заблудшие души после битвы, успокаивая взбаламученные йорты и даруя прощение нищим женщинам и детям, которым предстоит отстраивать заново пепелища…

Окруженные на холме крестьяне с тоской смотрели, как медленно зашевелились выстроенные внизу отряды и поползли вперед. На высоких шестах реяли знамена лорда Лэксефа. Дальше, на соседней вершине, сияли расшитые золотом королевские стяги. Его величество решил вместо вопросов о причине бунта одарить своих подданных острой сталью, доверив вершить правосудие войскам испуганного и рассерженного лорда. Тому, кто поборами и безграничной жадностью довел крестьян сначала до восстания, а потом и до усыпанного снегом будущего погоста на краю болот. Прав был командир наемников: боги не любят слабых, боги любят лишь наглых и сильных, с обнаженным оружием в загребущих руках…

Латники и набранная спешно пехота замерли перед пологим подъемом. В задних рядах раздались команды, и на укрывшихся за щитами селян посыпались стрелы. Убедившись, что противник спрятался и не собирается отвечать, атакующие так же не спеша поползли вперед. Гремя железом, пыхтя и ругаясь, солдаты медленно поднимались, спрятавшись за надежным окованным деревом, аккуратно нащупывая перед собою неверную сыпучую землю, скользя по замерзшей траве и рискуя покатиться вниз, разрывая строй.

Лучники чуть подняли прицел, чтобы не зацепить своих же, засыпая стрелами середину лагеря. Тут же в разрывы редкой цепи обороны высунулись охотники и начали отвечать, пытаясь зацепить зазевавшихся пехотинцев. Похоже, среди обреченных осажденных не все хотели покорно умирать. Кто-то плюнул на возможную милость победителей и готовился продать жизнь подороже.