Дэвид Гейдер - Призыв

Королю вручили кожаный кошель, набитый снадобьями в крохотных стеклянных сосудах. Как сказал Первый Чародей, это весьма редкая смесь различных трав, которая даст Мэрику силы сопротивляться заразе, разносимой порождениями тьмы. В конце концов, он единственный в отряде, кто не обладает устойчивостью к скверне. Каждое утро король должен принимать содержимое одного сосуда; Дункан прикинул, что этого запаса Мэрику хватит на две недели.

Какой, однако, оптимист этот Первый Чародей.

Многословное жужжание продолжалось, но Дункан к нему уже почти не прислушивался. Все равно к этому времени речь в основном велась уже не о Серых Стражах, и Женевьева явно изнывала, дожидаясь лишь повода, чтобы распрощаться и удалиться, но, конечно, Первый Чародей Ремийе отнюдь не был склонен давать ей такой повод.

А потому Дункан стал глазеть по сторонам, рассматривая магов. Одно лицо особенно привлекло его внимание. Это была юная, довольно хорошенькая ученица с растрепанными каштановыми волосами и кроткими внимательными глазами. Она тоже смотрела на Дункана. Вначале он отвел глаза, но взгляд его помимо воли снова и снова возвращался к этой девушке. Нет, она совершенно точно смотрит на него, и именно на него.

Девушка чуть заметно помахала ему и просияла улыбкой. Дункан без особой охоты помахал в ответ, стараясь не улыбаться чересчур многообещающе. И снова стал озираться по сторонам. Может, поблизости сыщется какой-нибудь выход? Долго он этой тягомотины не выдержит.

Оказалось, что ему несказанно повезло. Шагах в десяти от того места, где он стоял, располагалась небольшая дверца. Охраняли ее два суровых храмовника, которые, впрочем, были больше увлечены речью Первого Чародея, нежели исполнением своих обязанностей. Дункану это, честно говоря, было совершенно непонятно, ну да каждому свое.

Никем не замеченный, он проскользнул в дверцу — и был таков.

Довольно ухмыляясь, Дункан бесшумно пробирался сумрачными недрами башни. У магов, по его наблюдениям, был свой пунктик: они предпочитали, чтобы в коридорах царил приятный полумрак. То ли недостаток освещения придавал аскетичности их занятиям, то ли у них не было возможности наделать вдоволь тех диковинных фонарей, которые они расставили вокруг башни. В любом случае пробираться крадучись в этом полумраке было легко.

Te храмовники, которые не присутствовали на галерее в зале собраний, тоже, судя по всему, были не слишком-то склонны высматривать непрошеных гостей, таких как Дункан. Им гораздо интереснее было запугивать проходящих мимо молодых магов. Дункан сам видел, как двое таких ребят — парнишка немногим моложе его самого и девочка лет десяти, не больше, — опасливо пробирались мимо закованного в тяжелые латы храмовника, и вдруг тот притворился, будто бросается на них. Оба взвизгнули от страха и, прижав к груди переплетенные в кожу фолианты, кинулись наутек. Храмовник фыркнул, давясь смехом.

“Интересно, — подумал Дункан, — каково это — вырасти в таком месте?” Он слышал, что людей, обладающих магическим даром, отыскивают еще в детстве, отнимают у родных и забирают в Круг. Там они учатся управлять своим даром или, пытаясь выучиться, погибают.

Если задуматься — здорово похоже на Серых Стражей.

Бесшумно ступая, Дункан пересек вестибюль и отважно прошмыгнул за спиной одного из стоявших на посту храмовников. Часовой, как заметил юноша, просто-напросто спал стоя, а впрочем, можно было только гадать, к чему в башне такая многочисленная охрана. Повсюду, куда ни глянь, были храмовники, а вдобавок еще священницы в красных рясах. Числом они явно превосходили волшебников, по крайней мере в этой части башни. Неужели они настолько боятся магии?

Дункан знавал когда-то человека, который владел магией. Звали его Люк, был он, как и Дункан, уличным бродяжкой, а еще они дружили. Дункана всегда восхищал и как лихо удается Люку обчищать чужие карманы, и вот однажды он подглядел, в чем тут фокус. Люк попросту проводил рукой над карманом, и все, что там лежало, само прыгало ему в ладонь. Как-то ночью Дункан пристал к Люку с расспросами, и тот сознался, что сызмальства немного умеет колдовать.

Отец Люка был маг, который посещал в борделе его мать, покуда она не обнаружила, что беременна. После этого мага и след простыл, а мать Люка вечно беспокоилась, что у сына тоже проявится дар. По этой причине Люк скрывал свои особые таланты от матери, да и от всех остальных тоже. Для него этот дар, пусть и полезный, был сущим проклятием.