Андрей Франц: Путь на Хризокерас

— Мессир, уходите! Придите потом с друзьями, с войском, если сможете, но только не один! Спешите! Они убьют вас!

Отчаяние в голосе молодой девушки, вместо того, чтобы еще более распалить господина Дрона, как ни странно — вернуло его назад, на твердую землю. Несколько быстрых взглядов по сторонам, чтобы оценить обстановку.

— Убьют? Ну, это мы посмотрим….

Так, куда теперь? В окно и на крышу? Хрен там! Не мальчик уже по крышам бегать, ноги ломать. Ладно, вниз, через двор. Жаль, броня в комнате осталась, да и двуручник тоже. Ну, ничего! Кевларовый поддоспешник и пара палашей — тоже не баран чихнул…

Вбежавший на лестницу латник с обнаженным мечом получил чудовищный пинок в грудь и, вылетев обратно на улицу, замер неподвижной темной грудой. Выскочивший следом за ним господин Дрон тут же получил ничуть не худший удар в грудину. Затем второй. Отскочившие от груди арбалетные болты бессильно валялись под ногами. Кевларовый поддоспешник устоял, вот только гасить энергию разогнанных до сумасшедшей скорости арбалетных болтов в его обязанности не входило. "Интересно, ребра целы?" — мелькнуло в голове.

— Колду-у-н! Его не берут арбалеты-ы-ы! — Заполошные крики стражников шевалье Бейссенака прорезали вечерний воздух. Полдюжины латников с опущенными копьями двинулись на нарушителя, норовя прижать его к стене.

"Абзац. Добегался, любовник сраный!" Мысли метались в голове стаей испуганных ворон, но ни одной подходящей не было. Против копейщиков с палашами в руках не поскачешь.

— Стойте!!!

На крыльце показался граф Пьер де Куртене. Его просто трясло от бешенства! Побледневшее лицо кривилось гримасой ярости. Жажду убийства — лишь ее одну излучали враз ослепшие от гнева глаза! Однако произнесенные им слова требовали прямо противоположного.

— Стойте! — Голос, закаленный в десятках сражений, гремел над не слишком большим внутренним двориком. — Стойте! Этот человек — близок королю Ричарду. Король не простит его смерти!

Слегка отдышавшись, граф говорил уже чуть более спокойно. Нет, его голос по-прежнему разносился над маленьким двориком, проникая в малейшую щель, но сумасшествие пополам с бешеной жаждой убийства исчезло из глаз.

— Я не хочу, — продолжил граф, — навлекать на этот дом месть столь могущественного сеньора. Поэтому сейчас этот человек уйдет. Живым и здоровым. А вы, мессир!!! Вас приняли в этом доме с почетом, как дорогого гостя! Вы разделили хлеб и вино с его хозяевами! А затем принялись украдкой, как вор, шарить по углам, выискивая здесь то, что вас никак не касается! Убирайтесь прочь!!! И постарайтесь не попадаться мне больше на глаза! В следующий раз я вас просто прикончу! Ну!!!

Пока граф говорил, копейщики отошли в сторону. Копья развернулись острыми жалами вверх. Привратник отпер ворота и широко раскрыл обе створки. Выход был свободен.

Шаг, другой… Вот уже половина двора позади. Все замерло, ни вздоха, ни шевеления… Вот позади остались ворота, створки, чуть скрипнув, начали затворяться. С пылающим от гнева и стыда лицом господин Дрон шагал по улице Бушри, едва переставляя одеревеневшие вдруг ноги.

Дорога домой превратилась в настоящую пытку. Дома, деревья, лица прохожих — все плыло мимо него, как в тумане. Все силы немолодого организма уходили на то, чтобы переставлять ноги и месить, месить, месить в голове одну и ту же мысль: "Что же теперь…? Все кончено…? Что же теперь…? Все кончено…?"

В странноприимном доме господина Дрона уже ждали. Некий добротно одетый горожанин, представившийся служителем городского магистрата, просто и без изысков объявил, что пребывание мессира Серджио в городе признано нежелательным. И утром он должен покинуть славный город Лимож.

На что почтенный депутат лишь кивнул головой, добавив, что именно это и входит в его намерения. Все, спать…

Лимузен, Шато Сегюр, 15–16 апреля 1199 года

Выехав рано утром и почти загнав своего рыжего мерина, уже к обеду следующего дня господин Дрон был в замке Шато Сегюр. Бросив поводья и серебряный денье знакомому конюху, спросил только где найти капитана Меркадье. Затем расстался еще с одной серебрушкой, пересел на незамедлительно подогнанную и оседланную разъездную лошадку и помчался в ту корчму, где капитан изволил принимать пищу.

Домчавшись минут за десять — благо, все было рядом — вломился в полутемное помещение, нашел глазами стол, где Меркадье с парой своих лейтенантов разделывали аппетитно зажаренного поросенка, бухнулся рядом на скамью и махнул рукой корчмарю.