Наталья Свиридова - Теплый мир

— А, это ты, — протянула она. — Чего так рано-то? Случилось что?

— Да, случилось! И случилось многое! — все оцепенение Белянки как рукой сняло. — Выходи на улицу!

Ласка поморщилась, но все же вышла:

— Ну, и ради чего ты нас так рано разбудила?

Это "нас" больно резануло, но Белянка не подала вида, она просто произнесла ледяным, будто зимнее небо, тоном:

— Ты вообще соображаешь, что ты делаешь?

— В смысле? — сон быстро улетучивался из ее прекрасных глаз.

— Сейчас, когда жизнь всей Деревни зависит от Стрелка, ты его отобрала у них!

— Может, ты хотела сказать, отобрала у тебя? — в ее глазах вспыхнул знакомый лукавый огонек торжества.

— Ты понимаешь, что мы все можем погибнуть? Погибнуть из-за твоего дурацкого зелья?

— Во-первых, не кричи, всю Деревню разбудишь. Во-вторых, Стрелок твой ненаглядный тут, жив, здоров, никуда я его ни от кого не прячу. И с чего это должны все вдруг погибнуть? Не понимаю, при чем здесь мы…

— Да притом, что он Отец Деревни! Да к тому же и стрелок лучший!

— Да, ты права, сестрица, стреляет он отменно…

Слово "сестрица" немного остудило пыл Белки, она огляделась: "Издевается или нет? А ведь в этом есть смысл: что им сейчас делить, когда Чужие идут?"

— … делить, когда Чужие идут? — конец своих мыслей девушка незаметно для себя произнесла вслух.

— Кто идет? — теперь во всем облике Ласки читались любопытство и страх.

— Ласка, они будут здесь не сегодня-завтра. Они захватили уже все деревни, что южнее нашей вверх по Реке. Понимаешь? — ее голос был тихим и вкрадчивым.

— А, ты про то, что Ведунья вчера говорила? Так я не верю! Россказни все это! Она так пытается меня, мол, образумить и в свою хижину вернуть!

— Ты что? Поверь, это сейчас мало кого волнует. Я сегодня видела одного из них, понимаешь? Он сам сказал, что совсем скоро…

В этот момент из ясеня донесся голос Стрелка:

— Ласка…

Она резко обернулась, обдав Белку водопадом своих черных волос, и с неразборчивым "прости, мне пора" скрылась за дверью. Белянка вздохнула и стала спускаться с холма, былое оцепенение и чувство безнадежности нахлынули вновь. Она не понимала, что с ней творится. Как будто все ее существо кричало: "Брось ты это! Это не твое! Иди, посиди у Ивы, отдохни, забудь…" Умом она понимала, что поступает не правильно, но ноги уже сами вели к Реке.

Ива молчала, не желая помочь ей ничем. Белка сидела, обхватив колени руками, и смотрела на быстро утекающую воду.

Какая разница? Что страшного уйти по Реке на запад? Ничего. Все равно рано или поздно все попадут Туда. Что она может сделать? Ничего. Кто она? Девочка без судьбы, до которой никому нет дела. С чего это она должна пытаться спасать всю Деревню? Тем более Ива там что-то говорила про то, что Белка вроде бы и не из Маленького народа вовсе. Это битва Ведуньи и Стрелка. Почему бы Ведунье просто не пригрозить Ласке?

Мысли ходили широкими кругами, постепенно стягивая их вокруг Белки. Все было очень нереально, казалось, будто завтрашнего дня и вовсе не будет. Все кончится сейчас. Прямо в этот момент…

Речка больше не была такой быстрой. В ней больше не отражалось белесое небо. Все было размыто, плавно, вяло… Глаза закрылись, и сон окончательно затопил сознание.

Ей снилось солнце, растворявшееся в Реке, ей снились деревья, говорящие человеческими голосами, ей снились люди, становившиеся ветром. Мир (мир ли?..) разноцветными пестрыми красками в бешеном вихре мелькал перед глазами, то смешиваясь в единое целое, то распадаясь на мириады отдельных, изолированных осколков, которые постепенно раскручивались, собираясь вместе, сливаясь и вновь образовывая вихрь, состоящий из разнообразных спиралей, да и сам он неведомой спиралью уходил далеко ввысь, глубоко вниз, заполняя собой все.

Вдруг все разом прекратилось, кружение остановилось, и она увидела себя со стороны. Она стояла на огромной открытой площадке, каких ей в своей жизни и видеть-то не доводилось, кругом разгуливали сухие степные ветры, а прямо перед ней на земле сидело какое-то непонятно создание, очень неприятного внешнего вида. Девушка явственно, почти физически ощущала опасность, исходившую от создания. Но она почему-то все равно двигалась в его сторону. Ей было страшно, противно, но она протянула руку и погладила уродливую, скользкую голову. Морда ощетинилась и было уже бросилась на нее, как вдруг замерла, стала расплываться, терять очертания, и тут Беля угадала в этом "что-то" лицо своего утреннего знакомого. Она в испуге отшатнулась и увидела, как степные ветры, замирают, превращаясь в деревья, как Чужой уже не кажется ей таким ужасным и чуждым, как…