Виктор Косенков - Я – паладин!

Леон поднажал.

– Вяжи его! – крикнул кто-то.

Навстречу с визгом выбежала девица с распущенными волосами, в одной нижней рубахе. Увидала Леона, закрыла рот ладонями и метнулась обратно.

На третьем этаже снова что-то упало, зазвенело стекло. Снаружи донесся звук удара.

Леон одолел последнюю ступеньку и столкнулся лицом к лицу с Артуром.

– Все… – тяжело дыша, выдохнул юноша. – Готов.

– Кто готов? – простонал Леон, опускаясь на пол.

– Старикашка готов, – сказал Филипп, выходя из развороченной комнаты и держась за щеку. Из коридора казалось, что там внутри что-то взорвалось. Но Леон знал возможности своего друга и не удивлялся.

– Сам цел? – спросил Леон.

– Цел. Курва в глаза метил. Во, смотри… – Он отнял ладонь от лица, потекла кровь. Щека была рассечена.

– Ерунда. Царапина, – сказал Артур. – Пойдем… тело обыщем.

– Идите-идите… – Леон прислонился к стене. – Я потом. Спущусь.

Филипп и Артур молча подхватили его под мышки и потащили вниз.

– Я думал, улетит, – голос Артура чуть дрожал. – Но после того как ты его скамьей приложил… Первый раз такое видел.

– Да. – Филипп довольно хмыкнул. – Со скамьей-то, конечно, летать несподручно.

– Самая дурная работа, это быть магом. – Ехали медленно, но Славу все равно было не легко. Его тошнило, в седле держался с трудом. Под главный заряд он не попал, но оказался так близко, что получил контузию и ожоги. Леон хотел оставить его в поселке или хотя бы соорудить волокушу. Но Слав отказался наотрез. Более того, он постоянно норовил пришпорить лошадь, и за этим приходилось следить. – Я как-то видел их учеников. Возле Большой башни. Там садик. Вот они там и бродят. Хуже монахов, ей-богу. Бормочут что-то под нос, руками так.

Он попытался показать, как ученики-маги делают руками, но покачнулся и снова ухватился за седло, замолчал.

– Зато если бы он в нас тогда первым ударом попал, дело было бы кончено, – сказал Артур. – В ум взять не могу, чего он промахнулся. Близко же были.

– Может, потому и промазал, – ответил Леон. – А может, просто… страшно стало. Или еще что-нибудь.

– Чего ему бояться-то?

– Ну, магией нельзя пользоваться направо и налево. Такие случаи подлежат специальному расследованию. Иначе такое бы творилось.

Они уехали из поселка сразу. У мага не нашлось ничего, что могло бы указать на заказчика преступления. На теле тоже не было никаких отметин. Хозяин харчевни, прижатый Филиппом около раскаленной плиты, сказал только, что неизвестный старик попросил его узнать, не едут ли молодые господа в Гуленгейм. И все. Филипп, в качестве компенсации, захватил с собой недожаренного поросенка и каких-то лепешек. Больше ничего выбить из корчмаря не удалось.

Слав поначалу был разговорчив, но когда утоптанная дорога пошла кочками, замолчал. На его лице выступил пот.

Артур чуть отстал и подъехал к Леону.

– Ему нельзя в седле, – шепотом сказал юноша.

– Знаю. – Леон поморщился. – Но на носилки его не уложишь. Да и тряска от этого меньше не станет. Нам нужно оставить его под присмотром. Но как это сделать, я не представляю. Он упрям, как сто ослов.

– Я не слезу с лошади. – Слав повернул к ним побледневшее лицо. – И можете не шептаться.

Артур вздохнул.

Леон тронул его за плечо.

– Скачи вперед. Если что-то увидишь, возвращайся.

Юноша дал лошади шенкелей и исчез за поворотом.

Леон подъехал к Славу.

– Ты же знаешь, что нормальной скачки ты не выдержишь.

– Это пройдет.

– Пройдет, если ты отлежишься, придешь в себя. В противном случае мы будем вынуждены останавливаться, искать какие-то лекарства. К тому же если что-то произойдет. Я не думаю, что ты хочешь быть обузой.

Слав молчал. На щеках играли желваки.

– Там дальше есть монастырь. Совсем небольшой. – Леон тронул друга за руку. – Слышишь?

– Да. – Слав ответил неохотно. – Хорошо. Я останусь. Но только до тех пор, пока не смогу сидеть в седле.

– Договорились.

Дальше ехали в молчании.

Вскоре в облаке пыли показался Артур.

– Что-нибудь есть? – крикнул Леон, осаживая лошадь.

– Монастырь горит!

Леон молча ударил коня пятками, переходя в галоп. Ветер озорно засвистел в ушах. Следом несся Филипп. Слав попытался ускориться, но вскоре отстал, прижался к шее коня, борясь с болью и тошнотой.

Когда они влетели в монастырские ворота, монахи суетливо носились по двору с ведрами. Горела деревянная пристройка. И все бы ничего, но пламя грозило перекинуться на крышу главного здания. А оттуда проникнуть внутрь.