Юлия Архарова - Ночная гостья

— Да? Хм-м… Интересная, должно быть, женщина. Ты знала ее?

— Кого?

— Мать.

— Конечно, она меня вырастила.

— Ты хочешь сказать, что она не только не сделала аборт, но и не бросила тебя? — удивленно переспросил Джаред.

— Ну да. Она же моя мать.

— Удивительно…

— Знаю, — грустно улыбнулась, — и я не перестаю благодарить богов, что даровали мне такую мать. А вот ей я одним своим существованием здорово осложнила жизнь.

— Могу представить. Нелегко, наверное, было тебя скрывать.

— Еще бы. Она каждый день ждала, что за мной придут.

— Да… тебе удивительно повезло с матерью.

— А тебе?

Я спросила, хотя и не надеялась услышать ответ.

— А мне нет.

Джаред некоторое время молчал, задумчиво перекатывая в ладонях кружку, на меня он не смотрел. И тогда, когда молчание уже невыносимо затянулось, неожиданно сказал:

— Ты ведь знаешь, что у истинных вампиров не бывает детей… А я вот взял и появился. И ладно бы еще моим папашей оказался кто-то из вэров. Нет. Им был человек… Человек, с которым мать сначала вволю в постели порезвилась, а затем им же и позавтракала… — Вдруг Капитан поднял на меня взгляд. — Не правда ли, мне повезло?

Мать?! Его мать была из вэров?! Когда я поняла, что Джаред полувампир, то и помыслить не могла, что ребенка произвела на свет вэрина. Думала, что просто какой-то вампир хорошо погулял с человеческой девушкой, а потом ее, так сказать, недоиспил… Но мать?!

— Ты рос среди вампиров?

— Ага. До некоторого времени. Пока моя дражайшая матушка не решила, что свое нечаянное дитя, эту ошибку эволюции, можно выгодно продать.

— И что? — тихо спросила я.

— А что оставалось? Я убежал.

— Ну может, у нее на это были причины?

За свою жизнь я видела многое, в том числе как матери продавали своих детей (не важно — оркам, эльфам, гномам или другим людям), убивали их, морили голодом, били, заставляли торговать собой.

И почти всегда на это были причины.

Нет, эти причины не были оправданиями, но они все-таки были.

— Причина… — горько усмехнулся Джаред. — Причина, конечно же, была. Как без нее. Мы были вынуждены бежать из своего города… А в другом городе, разумеется, был свой князь вэров. Так что я стал как бы взяткой, за которую он согласился принять в семью мать и других вампиров… Как видишь, все очень просто.

— Но, может, у нее не было выбора?

— Выбора? Выбор есть всегда! Ты так защищаешь ее… — покачал головой Джаред. — Ты ее совсем не знаешь.

— Не знаю, — согласилась я. — Но скажи, раньше ты хоть раз усомнился в ее любви?

— Хм-м… любви… — скептически протянул полувампир.

— А может, у нее был план?

— Ага, она ведь такая великая интриганка!

— Откуда тебе знать? Ты ведь убежал, бросил ее!

— Этого не могло быть. Потому, что просто не могло, — рыкнул Капитан, отшвырнул в сторону кружку и вышел из каюты.

Дверь с грохотом ударилась о косяк, затем жалобно скрипнула и отворилась.

Ну вот. И дернул меня Хайдаш защищать его мать. Нужно оно мне было?.. И вообще, что за идиотский разговор вышел? Ведь только-только более или менее наладила отношения с Капитаном — и сама же все испортила.

Что же делать? Что же делать?..

Открытая дверь на палубу манила, звала к себе.

Может, попробовать еще раз поговорить с Джаредом? Хуже точно уже не будет.

Подошла к двери, осторожно выглянула наружу.

Несмотря на то что ночь давно опустилась на Скалистое море, на палубе в это время обычно находилось гораздо больше людей (если верить чутью — ведь сегодня я впервые вышла из каюты ночью). Сейчас же все, кто мог, поспешили убраться подальше от Капитана.

Кстати, о последнем. Он стоял всего в нескольких шагах от меня и смотрел в море.

Я подошла, облокотилась на борт где-то в метре от контрабандиста. Не сомневаюсь, что он меня заметил, но вот только вида не подал.

— Извини. Ты прав, я ничего не знаю. И уж точно я не имела права судить ее и тебя.

Джаред молчал.

— Понимаешь, мать, моя мать, это самое близкое и дорогое существо, что у меня есть на свете. Мне очень жаль, что у тебя не так.

Контрабандист наконец посмотрел на меня.

— Не извиняйся, ты не виновата в том, что тебе повезло с матерью, а мне нет.

Его глаза. Его серые, стальные, всегда такие жесткие глаза сейчас потемнели от боли. И я вдруг поняла, что рана от предательства матери никогда и не заживала, а сейчас я взяла и воткнула в нее еще один нож.

Не знаю, может, во мне в этот момент проснулся тот самый пресловутый материнский инстинкт, потому что другой, который отвечал за самосохранение, напрочь отключился.