Оксана Демченко - Нет чужих бед

Кресло ослабило хватку. На руку легла ладонь королевы. Ее пальцы сплелись с пальцами Изоэ. Удивительно! Можно совершенно отчетливо осознавать, как боль по капле утекает через это мягкое пожатие руки.

— Есть, — довольно отметила Тиэса. — Хороший канал, широкий. Они явно живы. Будем искать здесь.

Вторая рука королевы решительно указала точку на потолке. От него отделилась и подплыла ближе карта, которую Изоэ считал картинкой. Полупрозрачная, объемная, точная. По мере приближения карта становилась все более подробной. Вот виден весь склон древнего вулкана… Теперь лишь его середина, скопление скал… Наконец один уступ и темное пятно входа в город…

На площадке пусто! Неужели удалось успеть?

— Внизу, под скалой, есть замерзшие, как и прежде бывало, — грустно отозвалась Рыся на невысказанные вслух надежды. — Немного, уже облегчение. Человек сорок. Прежде мы находили такие места три раза. Ужасное зрелище! Сотни, тысячи тел. И это спокойное счастье на лицах, обращенных к небу… Я плакала.

Изоэ судорожно кивнул. Недавно он сознавал в себе такое же счастье первой встречи с небом. Со стороны все смотрится иначе. Ужасно, Рыся права. И наставник прав. Только ребенок или глупый крылатый, неспособный контролировать рефлексы, может полагать, что в досрочной добровольной смерти есть восторг. Отсюда, сверху, из теплого отсека, видится иное. Боль, бессилие изменить прежнее… и надежда.

— Вместимость центрального подъемника — двадцать человек, то есть и'наэ, — быстро уточнил Изоэ. — Сначала вышла одна группа, первая, затем вторая. Обычно интервал между группами полчаса. Меньше нельзя. Люди садятся на край обрыва и смотрят. Бескрылые не так выносливы, как я, крылатый. Они умирают через полчаса-час.

— У нас, в корпусе Арраса, имеется два взрослых мальта, — пояснил капитан. — Оба уже ушли вниз. Полагаю, ты прав. Половину замерзших мы еще сможем вернуть. Может, даже больше. Жаль, что ваше солнце мертво и мир спит, едва сохраняя остатки тепла и жизни. Магия здесь не имеет и половины силы, доступной нам на родной Саймили.

— Идем, — решительно сказала Рыся. — Вперед, на ваш дурацкий уступ. Потом туда, к этому… подъемнику. Надо убедить старейшин прекратить уничтожение людей. Мы всех, кто лишился дома, заберем в нашу Ами. Пусть не мерзнут зря.

Изоэ задохнулся от невысказанной благодарности. Всех заберут! Он не смел просить и о меньшем: чтобы просто взяли сокровища и попробовали укоренить их в своем теплом мире Ами. Тогда прекрасная родина, Дзоэ'та, сохранилась бы, пусть и не для своего народа. Но разве главное — кто смотрит на красоту? Важнее то, что эльфы способны ее увидеть и оценить. Не то что подлые наэ'ро!

Королева, маленькая по меркам эльфов, ростом чуть пониже даже названной ребенком Рыси, взялась усердно укутывать гостя в теплую куртку особого покроя. Явно наспех сшитую для него, крылатого. Велела сразу выводить первые три сотни людей, а следующие — через каждые два часа по времяисчислению Ами, соответствующие доле суток по системе времени, принятой на Дзоэ. Так эльфам удобнее перевозить.

Рыся небрежно махнула рукой, чуть встряхнула волосами — она знает, не маленькая! И потащила Изоэ за руку к выходу. Размер летучего корабля оказался огромен! Целый город. Три яруса, а то и больше.

По крайней мере, именно три видел сам Изоэ. С нижнего их доставила на уступ гибкая труба-коридор. Раскрылась, выпустила в ледяную метель и скользнула в корпус огромного существа, словно торопилась согреться в тепле.

— Теперь ты главный, — решительно сообщила Рыся. — Веди.

Изоэ вздохнул, кивнул и пошел вниз по узкому коридору. Он удивленно озирался, осознавая, что, когда бежал вверх, ничего не запомнил! Оказывается, стены тут очень любопытные, слегка светящиеся, с узором. Пол ровный и упругий, приятный для ног. Учебники не зря говорят: города строили долго, старались сделать их удобными и красивыми. О нескончаемой зиме узнали заранее. Еще бы! По сути, они сами виноваты во всем. Стыдно, больно и тяжело так думать. Еще труднее будет признаваться в старых грехах перед королевой. Потому что Тиэса поймет, посочувствует и простит. А толку? Никто не оживит солнце. Значит, цветы айа распустятся и подарят свой дивный мед иным людям, в тепле иной звезды.

— Перестань страдать, — возмутилась Рыся. — Мы с тобой соединились, сцепились этими… памятями. И эмоции частично общие. Понимаешь? Я чувствую, что тебе плохо. Мне так не нравится. Лучше слушай меня. Я красивая, умная и добрая. Я смогу все исправить. Веришь?