Елена Белова - Сердце Феникса. Новая реальность.

— Мой… ангел.

И наступившей тиши взглядов — любопытных, удивленных, растерянных — на ее коленях мягко замерцало голубоватое облачко, обернувшись… розой. Пунцовой розой на длинном стебле, яркой и нарядной.

На вишнево-бархатных лепестках еще поблескивали капли воды…

Зал взорвался аплодисментами.

— Суууупер!

— А поцеловать?

— Давай, Алекс! Давай!

— Музыку! Музыку!

Алекс летуче улыбнулся и начал новую песню.

Лина потерянно молчала. Да, люди приняли цветок за очередной спецэффект, но ее это облачко только отрезвило. Светлые магические силы. Да уж, ее заказ мог выглядеть беззаботным артистом, юнцом, но не стоит недооценивать противника.

Противника… Заказ…

Руки против воли хозяйки поднесли к лицу нежданный подарок — аромат оказался горьковато-свежим… нежным.

Ангелом ее еще не называли. Никто. Никогда… Ангелом смерти — было. Мама назвала. Лину тогда передернуло, но Лиз не заметила, хвастаясь ее успехом — своим успехом…

Ангел смерти.

Твой, Алекс.

Ты хоть понял, кто я? Ты же помнишь… ты должен был понять, зачем я пришла. Или нет?.. Тогда у меня еще есть время. Немного… В конце концов, клиент не устанавливал крайний срок на сегодня. Он туманно высказался о трех днях — это мать решила ускорить события…

Тянешь, Лина? Непохоже на тебя.

Тяну.

А потом будет труднее…

А я должна убить его прямо на сцене, да? При тысяче свидетелей?

Это не помеха…

Отстань!

Ну-ну…

Внутренний голос замолк, причем, кажется, на этот раз не сам по себе — что-то сбило ее только начавшие приводиться в порядок мысли. Что-то… Или кто-то? Но феникс вдруг поймала себя на том, что непроизвольно постукивает по подлокотнику кресла — в такт зажигательно-веселой песне о некоем незадачливом юноше, который имел несчастье пожаловаться волшебнику на свои неуспехи в отношениях с девушками… Начало Лина пропустила, но судя по результатам колдовства, маг был то ли злостным саботажником, то ли обладал извращенным юмором джиннов, а то ли просто был пьян в зюзю. Так что особы женского пола и впрямь стали отвечать юноше взаимностью, но уж очень в массовом порядке, начиная с семилетней малышки вместе с ее бабушкой и заканчивая… о, нет, перечень жаждущих любви все не заканчивался. Когда дело дошло до слонихи (у вольера которой герой пытался найти спасения в кустах), зал уже стонал.

Но послушно подтягивал последнюю строку, как его и попросил озорной певец.

Лина представила поток из девочек, женщин, бабушек, кошек и слоних… Да уж, будь осторожен в своих желаниях, беседуя в чародеем!

Зеленоглазый чародей оглянулся, поймал ее взгляд и улыбнулся.

И ей вдруг стало плевать на внутренний голос. Абсолютно.

Лучше повторить вместе со всеми последние строчки. Вот так… и добавить свой вариант окончания — от которого барабанщик начинает давиться хохотом.

Лине было все равно.

Танец на барабане.

Незнакомое чувство коснулось сердца, вскипело теплыми щекочущими пузырьками, волной поднялось по телу и зажгло щеки… Беспечное веселье, радостная беззаботная легкость, пьянящее веселье жарким огнем забродили в крови. Глухо стукнуло сердце навстречу смеху зрителей. Навстречу озорному вопросу:

— Понравилось?

Песня закончилась…

— Даааааа!

— Потанцуем? — поинтересовался Алекс у публики.

Публика была только за!

— Дааааааа!

Шум, несколько радостных свистков, веселый гомон разом оборвались, когда, чуть наклонив голову, Алекс тронул струну. Эхом отозвалась вторая гитара, мягко вступил барабан…

Медленный, мягкий, короткий проигрыш… короткий барабанный рокот… и сердце вдруг замирает в предчувствии чего-то… чего-то необычного, чудесно… Вот!

Пальцы Алекса срываются в быструю пляску, в сумасшедший танец на звенящих струнах, в невозможный вихрь огненной мелодии… огненной… огненной…

Лина оказалась на ногах прежде, чем успела понять, что делает.

Шаг. Еще. Руки, вскинутые над головой. Чей-то удивленный вскрик… Краткий миг непонимания-страха «Что я делаю?». Но было поздно.

Что-то уже билось внутри, стучалось в сердце, плавило установленные ограничения, и невозможно было устоять, и мучительно было — не отозваться…

Да-да-да — отозвался барабан песне гитар, да-да-да — отозвалось ее сердце…

Музыка несла ее в огненном водовороте, и в эту минуту она была крылатой, была птицей, была пламенем — она летела, парила, возносилась, она БЫЛА. И это было прекрасно.

В глазах Алекса плясало золотое пламя. А она была фениксом, который жил в этом огне. Для этого огня… Для этой радости, этого восхищения…Для… кого-то. Кого-то, кто посмотрит на нее ТАК.