Андрей Буревой - Одержимый

Тоже знакомая вещь. О чём я и сообщил ун-тарху. Сняв с него заботу объяснять как пользоваться кличчером — кристаллом вызова. В страже такие полезные штучки только по особым случаям выдавали… Дорогие дюже. Но в Охранке видать без них никак.

Рон особо подчеркнул, что с кличчером нельзя расставаться ни днём ни ночью. Мало ли когда понадоблюсь. На что я хмыкнул. На что ж я подписался, что ни днём ни ночью покоя не будет… Но обдумать это не успел. Добралась до меня, наконец, крутящаяся на задворках сознания мыслишка. Ведь глупо всё что я сейчас делаю. Это же пустые цепляния за старую жизнь… Попытки забыться и оттянуть неминуемую встречу с Кейтлин… Глупо. И неправильно. Нечего загадывать на будущее когда его у меня нет.

— Так что, это всё? — поинтересовался я у Рона, решив больше не терять время на несущественные дела.

— В общем-то да, — ответил тот. — На довольствие, как я понимаю, тебя позже поставят, а с должностными обязанностями это тебе к Ковану. А я своё дело сделал.

Облегчённо вздохнув, я выбрался из подземелья Охранки и направился к Тимиру. Сообщить ему о моём переводе и решить один махонький вопрос удерживающий меня здесь.

Сотник был на месте. И даже не удивился, когда я преподнёс ему новость. Сказал, что ожидал чего-то эдакого. Слишком уж вокруг меня всё закрутилось…

Но в принципе идею Кована, что мне лучше помотаться какое-то время по империи, тьер Гот одобрил. И помог мне по-быстрому переделать завещание. А то не давала мне покою мысль, какими проблемами для Роальда обернётся получение поместья на которое желают наложить лапы ростовщики. За него ведь Кован не вступится…

Поэтому я расписал завещание хитрей. Роальду отходил дом со всей обстановкой, то есть то что я реально имел, а всё остальное принадлежащее мне имущество после моей смерти становилось собственностью другого человека. В эту графу я после недолгих размышлений писал леди Кейтлин. Она же скорей всего станет причиной моей бесславной кончины — вот пусть и поломает голову, что делать с этим поместьем, на которое желают наложить лапы святоши.

И со спокойной душой я вышел из кабинета сотника. Чуть не столкнувшись за дверью с Роальдом.

— Ну что ты Кэр, управился? — поинтересовался Роальд.

— Ага, — ответил я, продемонстрировав ему свой новый жетон.

— Ну это и неплохо, — помолчав немного, глядя на чернёного орла, махнул рукой Роальд. — Глядишь, поможет выпутаться из всего…

— Да и не навсегда это, — заметил я. — Перевод на время до переаттестации.

— Так это совсем замечательно, — порадовался за меня десятник и мы пошли к выходу.

— Так что можешь спокойно отправлять парней по домам, — сказал я на ходу Роальду. Вряд ли Краб найдёт среди своих людей таких дураков, которые согласятся влезть в переделку связанную с третьей управой.

— Пока ещё эти новости дойдут Ночной гильдии, — выразил здравую мысль Роальд, но потом махнул рукой. — Впрочем, ты прав Кэр. Ещё до того как зайдёт солнце будут знать о твоём переводе. Но до вечера от меня и Вельда ты не избавишься, — предупредил он.

— А где он кстати? — поинтересовался я.

— Я его за стреломётами отослал, — ответил Роальд. — Счас примчится.

— Ладно, давай тогда пока на каретный двор заглянем, — предложил я, толкая вперёд выходящую на улицу дверь.

— Давай, — согласился Роальд, выходя следом за мной из управы. И тут же удивлённо протянул, увидев на противоположной стороне проспекта одного из охранников «Серебряного звона»: — О-па, а тебя-то уже караулят…

— Странного как-то это… — заметил я озадаченно глядя на изнывающего на противоположной стороне проспекта мордоворота. — Какой смысл вешать нам на хвост столь приметную личность? — Но предложить Роальду подойти к холую Краба и расспросить его о причинах подобной идиотской слежки я не успел. Взмокший на жаре Колун поколебался немного и, косясь с неподобающим порядочному человеку отвращением на эмблему управы, подошёл к нам.

— Ты чего Колун, решил явиться с повинной? — насмешливо осведомился Роальд и, положив ладонь на эфес фальшиона, сдвинулся вправо от меня, что в случае чего мы не мешали друг другу.

— Ещё чего не хватало, — буркнул в ответ Колун и обратился ко мне: — Меня тут уважаемые люди попросили тебе кое-что передать.

— И что же? — с сарказмом вопросил я. — Искренние извинения и компенсацию за доставленные неприятности?

— Не, только вот это, — помотал головой Колун и протянул мне руку. А на ладони у него лежала поблёскивающая на солнце тонкая серебряная пластинка… С вырезами в форме рун стихий… И застывшей на обрывке цепочки капелькой крови.