Андрей Денисенко - Ненавижу колдунов!

Арбалетчики на флангах бились недолго, но отчаянно. Да только что может сделать пеший в легкой кольчуге, когда все его оружие – арбалет да короткий меч? Кто-то из наступавших в азарте запалил деревянные баллисты, и горький дым сырого дерева смешался с вонью горелой плоти. С гиканьем и яростью баронская конница вонзила острые клинья в бока обреченного легиона, не пробившись, завязла, но и откатиться уже не смогла, сзади напирали пешие… Рев пламени, крики, звон металла, хруст ломающихся костей, треск рассекаемых кольчуг.

Построившись вокруг знамен, дружина герцога Барна ре Лайнсета в молчании ждала смерти. Они еще могли попытаться бежать, прорваться к горам или отступить к замку, куда, бросив и обреченное войско, и знамена, уже умчались на породистых конях герцог и его закованная в латы свита. Но последний приказ герцога был стоять до последнего, удерживая натиск баронов. Бежать значило предать вождя. Не имело никакого значения, что вождь сам их предал, что они всего лишь обыкновенные наемники, что исход битвы уже решен. Только воин, сражавшийся до конца, попадет на благостные небеса. Только того, кто честно умер с оружием в руках, вспомнят за погребальным столом.

…Когда солнце было на полпути к зениту, а последние легионеры умерли под клинками варваров, бароны, смеясь, с великодушием победителей предложили наемникам жизнь и пощаду в обмен на герцогские знамена. Ответом было молчание. И тогда на дружину налетела конница. Звон клинков не смолкал почти до полудня. Лишь когда прославленные знамена герцогства Северных Предгорий рухнули под ноги победителей, несколько уцелевших воинов отступили к горам. Последний приказ герцога Барна ре Лайнсента был исполнен.

Я шел по улицам просто так, без цели, не замечая лиц шарахающихся от меня прохожих. Стало холодно, вдоль кривых улочек дул промозглый ветер, напитывающий влагой грязные стены домов. На душе было тускло и скверно. Я выжил. Вырвался из лап войны и теперь могу делать все, что угодно! Слышишь, город, вот идет счастливчик! Живой, радующийся жизни и людям!

Чертов город! Рука сама собой дернулась к мечу. Клинок, шурша, скользнул из ножен, со свистом рассек воздух. Я обрушил страшный удар на невесть откуда взявшуюся у забора старую бочку. Брызнули щепки, бочка развалилась пополам. В окне дома напротив мелькнуло чье-то испуганное лицо и тут же исчезло. Я опустил меч. Крушить бочки глупо. Глупее не придумаешь.

Во фляге на поясе еще осталось немного крепкого эллийского вина. Я торопливо глотал обжигающе огненную жидкость и не замечал, что по моим щекам катятся слезы.

Девушка была прекрасна. Взмахнув гибкими руками, она закружилась в легком кружеве мелодии. Десятки отражений в гранях хрусталя вторили ей, перемежаясь с отсветами горячих свечей. Полупрозрачное платье из тончайшего бледно-голубого шелка подчеркивало стройную фигурку. В вихре танца лица девушки рассмотреть было невозможно, но каждое ее движение, каждый поворот головы лишь усиливали впечатление от танца. Вот музыка зазвучала энергичнее и тревожнее, юная танцовщица закружилась быстрее, едва касаясь точеными ножками ровной винной глади.

Повелитель Берегов откинулся в кресле и поднес хрустальный кубок ближе к глазам. Крохотная танцовщица, двигающаяся в его кубке, была совершенством. Ни одна настоящая девушка, даже самая юная и гибкая, не могла бы танцевать так изящно и легко, как это нереальное видение, созданное силой хитроумного, мастерски выполненного заклинания. И в движениях танцовщицы, и в едва слышной хрустальной мелодии была настоящая жизнь и страсть. Музыка все ускорялась, переливаясь порывами любви и горя, в руке девушки блеснул кинжал. Вскинув руки, девушка вдруг замерла, рассыпав по плечам белокурые локоны. Зазвучали финальные аккорды феерии звука, с последней нотой девушка вонзила кинжал себе в грудь. Кровь окрасила вино в багряный цвет, видение растаяло.

Повелитель Берегов восхищенно поднес кубок к губам. Несмотря на то что чары рассеялись, вместо легкого белого вина южных виноградников в кубке было карносское красное, терпкое, с легким запахом острых специй.

– Браво, миледи! Мои искренние поздравления! Признаюсь, давно мне не приходилось видеть подобного мастерства! Ваше искусство в магии иллюзий достигло совершенства!

Царица Ветров улыбнулась польщенно, но в то же время натянуто, воспринимая похвалу как должное. Лицо ее, еще не старое, но уже несущее печать времени, выражало безразличие и вежливую скуку.