Юлия Галанина Array - Мельин и другие места

— «Сейчас воды согрею» — просигналила ей Нинка. А ты пока отдохни. Но Ама и не подумала ложиться: напряженная, вытянувшаяся, она замерла как гигантская статуя.

Вода в самодельном котелке из коры железного дерева закипела очень быстро. Девочка протянула руки над паром, чтобы согреться. Невольно взгляд ее упал на бурлящую поверхность воды. Как много пузырей. Один большой все никак не лопался. Его поверхность ширилась, росла и скоро заняла весь котелок. И вдруг Нинка увидела в нем бегущих людей. Все ближе, ближе. Она уже узнает их лица: Гур, Василий, а вот и Мих. Рты раскрыты, они кричат; в руках копья. В воздух взлетают молнии. Девочка уже почти разглядела, в кого они целятся, но тут виденье исчезло. Теперь из котелка на нее смотрело черное страшное лицо из — под черного капюшона. Ведун! Стертые глазницы черепа сверлили тяжелым взглядом. Они искали ее, Нинку, она была в этом уверена. Девочка чувствовала, что у нее нет сил противится, она падает в эти черные злые водовороты чужой воли. А там, в них, поджидало то, что хуже смерти.

Шипя от напряжения Ама мордой опрокинула котелок, и страшное видение исчезло. Нинка упала на мох и закрыла лицо руками. Ее била дрожь. Бежать, надо скорее бежать отсюда. Иначе Ведун найдет их.

Великий Дух! Какой же дурочкой она была, когда думала, что сможет сама освободить Аму от приворота. Нинка ощутила себя маленькой и слабой. Ее сила, ее безопасность — клан. Нужно скорее идти в становище. Там охотники они защитят. И Фатима, их Ворожея. Уж она то наверняка знает, как делают отворот. Они спасут и Аму и Нинку. Все будет хорошо. Дрожь понемногу отпустила девочку. Она погладила морду папридашки рукой еще слабой от пережитого ужаса.

Все будет хорошо! — мысленно сказала она ей и потеряла сознание.

В себя девочка пришла довольно быстро. Ама хлопотала над ней как курица над потерянным и вновь обретенным любимым цыпленком. Но испытанный ею страх не исчез. Он поселился в глубине души как болезнь, ржавчиной разъедая ее. Теперь это была уже не та взрывная, рыжая девченка, вспыхивавшая от любой мелочи. Она начала бояться.

Изменились и их отношения с папридоем. Если раньше Нинка как бы покровительствовала своей мохнатой подружке, то теперь все было наоборот. Животные лучше людей чувствуют неуверенность, порождаемую боязнью. Ама тоже не была исключением. Тем более, что привязанность к девочке делала ее особенно восприимчивой к сменам ее настроения.

Перемену в Нинке папридойка ощущала всей своей шкурой: как зловредные предупреждающие мурашки, делающие волосы колкими и ломкими. И Ама пыталась развеселить Нинку, встряхнуть ее, вырвать из зажатости оцепенения. Но все было бесполезно. Единственным стремлением девочки было вернуться к своему клану. Только там, как ей казалось, подружек ждет надежная защита.

Нежелание папридойки идти к людям было очевидно. Каждый шаг в направлении становища давался ей с трудом. Но она пересиливала себя и шла, потому что так хотела Нинка.

— «Ты не бойся, — в который раз уговаривала Аму девочка. — Никто тебя не обидит. Я все объясню нашим, и тебя не тронут.

Папридойка не верила.

Наконец подружки вступили на охотничью территорию клана. До становища было уже рукой подать. Нинка заметно приободрилась. Еще бы! Тут каждое деревце знакомо, каждый кустик друг. Здесь ей случалось в детстве и в прятки играть, а потом и от строгой Гилви хоронится. Теперь она обрадуется даже ей, даже Варейке-соплюшке!

Шевельнулись ветки и дорогу им заступили охотники.

— «Дим, Гур, Вася!» — возликовала Нинка. — «Мальчики наконец-то я дошла!»

— «Тише, Рыжуха» — оборвали парни ее причитания напряженным шепотом. — «Спугнешь зверя, дурица несмышленая!»

— «Какого зверя? Нинка недоуменно огляделась по сторонам. За время их путешествия девочка совсем отвыкла видеть в Аме жывотное. И сейчас ей даже и на ум не пришло, что охотники имеют в виду именно ее мохнатую подружку.

— «Красного зверя и красную девицу надо брать вовремя, то есть сразу же!» — вдруг вспомнилось Нинке любимое присловье охотников. — это, стало быть, она, Нинка, а красный зверь? Ама?!

Перед ее внутренним взором снова всплыло видение: бегущие охотники с копьями, разинутые в крике рты. Тогда оно и помыслить не могла, что бегут они убивать ее подружку, Аму, которая столько раз вытаскивала Нинку из беды и которая любит ее. Нинке казалось, что она вновь склоняется над котлом и вся эта охотничья сцена происходит не на самом деле, а только отражается в кипящей воде. Потому что те люди, к которым они шли за защитой, теперь убивали Аму. Та даже не сопротивлялась — просто стояла как вкопанная и изо всех сил пыталась спрятать огромную голову в плечи.