Виктор Ночкин - Эромахия. Демоны Игмора

Ридрих покосился на родича — тот не шутил, а совершенно серьезно рассуждал вслух.

— …поэтому они так легко и быстро снарядили нас в поход. Ex tempore. [74] Исходя из требований момента ( лат .). Представь себе, мне даже выдали серебра на жалованье солдатам.

— Много? — осторожно вставил Ридрих, чтобы как-то наметить собственное участие в разговоре.

— Нет, на месяц. Думают, что мы все погибнем в течение этого срока! Игмор, как расписал Мервэ, укреплен новыми хозяевами, там размещен большой гарнизон. Если бы не дурацкий поединок, затеянный стариком… Но мы отвоюем Игмор, и все пойдет по-прежнему, даже лучше… Так вот, они отправили нас на смерть, полагая, что все эти люди, — барон широко повел рукой, его конь тихо всхрапнул, косясь на седока, — полягут, штурмуя неприступную твердыню. Маршал решил, что его тайну я унесу с собой в могилу. Вот потому с нами услали всю шваль, всех мерзавцев, кого только смогли переловить на мергенских улицах. Их тоже отправили на верную смерть.

Отфрид болтал громко, не смущаясь, что солдаты в колонне услышат последнее рассуждение.

— Что ж, — закончил он, — господина маршала ждет сюрприз. Большой сюрприз! Да и прочих, кто шипел мне в спину.

— А что случилось с Риллоном? — вдруг спросил Ридрих. Вопрос вырвался сам собой, рыцарь не собирался поднимать щекотливой темы.

Отфрид молча отвернулся, самодовольная улыбка покинула его лицо. Потом он буркнул:

— Я не забуду, как эти черви глядели на меня там, в Мергене, во дворце. Я не забуду ни одного жеста, ни одного слова. Многим придется пожалеть.

Возможно, последняя фраза и была ответом на вопрос о судьбе Риллона… А может, и нет.

У подножия Игморского холма наемники остановились. На протяжении последнего дня пути все они рассматривали замок, венчающий холм — шагали и поглядывали на темный силуэт в ослепительно голубом августовском небе. Чем ближе подходили солдаты, чем выше приходилось задирать голову, чем рельефнее вырисовывались башни и бастионы, тем мрачнее делались воины. Игмор казался неприступным.

Достигнув подошвы холма, наемники смогли оценить и крутизну скатов. Вдобавок новый комендант укрепил стены, а перед мостом, по эту сторону рва, вырос новый бастион. Теперь все глядели на Отфрида — что скажет юный капитан? Понимает ли, насколько сложно взять его родовое гнездо? Не погонит ли в самоубийственную атаку?

— Что, насмотрелись? — нарушил молчание Отфрид. Он ухмылялся. — Сильно укреплен мой замок?

— Сильно, — решился ответить один из стариков, — штурмом не взять.

— Вам повезло. — Улыбка сползла с лица капитана. — Вы будете нести службу в неприступной крепости. Располагайтесь пока что здесь.

— Разбить лагерь? — уточнил тот же ветеран.

— Разбить лагерь, — согласился Игмор. — Выставить караулы. Ваша задача — не допустить вылазки гарнизона. А мы на разведку. Ридрих, за мной.

Родичи спешились. Ридрих не удивился — барон повел его вокруг холма, туда, где под самым крутым склоном находился вход в подземелье. Новые хозяева подправили укрепления; разумеется, замок снабжен припасами и оружием, но если лигисты не сумели обнаружить древний ход…

Отфрид шел первым, Эрлайл — следом. Глядя в спину родичу, Ридрих размышлял. Эти странные перемены, произошедшие с сопляком и с его мечом… Период молчания завершился, теперь Игмор снова заговорил — но на человека больше походить так и не стал… То, что засело в юном Отфриде, освоилось в новом теле, овладело им. Научилось пользоваться.

Откровенно признаться, Ридриха пугали метаморфозы, произошедшие с кузеном, пугали невероятная сила и неуязвимость, странный меч и изменившееся лицо. Omnium rerum vicissitudo est, [75] Все подлежит изменению ( лат .). но то, что случилось с Отфридом, несомненно должно было иметь сверхъестественное объяснение.

Да и обстоятельства смерти Риллона (зарубленного, похоже, со спины) заставляли задуматься: кто окажется следующим? Капитан мешал Отфриду возглавить отряд, а Ридрих знает о бароне довольно много — неведомого никому более… Вот сейчас они вдвоем, свидетелей нет. Если Отфрид возвратится в лагерь один, никто не спросит о судьбе Ридриха.

Несколько минут они разглядывали склон Игморского холма — сперва пологий, потом — более крутой и, наконец, уходящий почти отвесно вверх, к невидимым отсюда стенам.

— Ну, ладно, идем! — бросил Отфрид и, не дожидаясь ответа, первым направился к поросшему кустами склону.