Виктор Ночкин - Эромахия. Демоны Игмора

В дверях рыцарь остановился и оглядел залитый кровью зал.

— Ридрих! — окликнул его барон. — Если передумаешь, возвращайся в Игмор, я буду рад тебя принять. Если не появишься к завтрашнему… верней, уже к сегодняшнему вечеру, я закажу панихиду. Половину добычи собираюсь пожертвовать Мергенскому монастырю, пусть попы отпоют Удвина как полагается — так, чтобы ангелы слышали, какую душу заполучили. Не вернешься к вечеру — велю поминать в молитвах Удвина и Ридриха. Но лучше послушай меня, не езди к Сьердану. Рано или поздно он сдохнет от моей руки, обещаю.

Солдаты прекратили возню, все взгляды скрестились на юном рыцаре.

— От моей руки, сегодня. Прощай, дядя Фэдмар.

Ридрих, не оглядываясь и твердо ступая, вышел из зала. Барон пожал плечами и велел:

— Отфрид, пригляди, чтобы люди не разобрали все серебро Лоренетов. Астон, возьми парней, обойди замок, комнату за комнатой. Я не хочу, чтобы нынче кто-то уцелел в змеином гнезде… И не хочу оставить здесь ничего ценного. Потом все сожжем.

Ридрих выбрал на конюшне лучшего жеребца, принадлежавшего, наверное, хозяину замка, и принялся торопливо седлать. Послышались шаги, вошел Отфрид.

— Кузен, послушай, не езди, а? Мы тебе поможем, возьмем замок Сьердана приступом. Не езди, послушай отца…

Ридрих затянул ремни подпруги, привычно подогнал стремена и повел коня во двор. Баронету пришлось посторониться.

— Кузен, ты погибнешь, — пробормотал младший Игмор. — Это просто безумие! Не езди — и останешься жив.

Ридрих вставил ногу в стремя, задумчиво поглядел на родственника:

— Et propter vitam vivendi perdere causam? [24] И ради жизни потерять смысл жизни? ( лат .). Есть дела, которые надлежит исполнять… Если я не убью Сьердана сегодня, то завтра он может доказать дяде Фэдмару свою полезность. Ты его не знаешь, а я хорошо изучил. Этот толстяк, там, в зале, — он верно сказал. Сьердан хитер и все рассчитывает заранее. Поэтому я еду. Прощай.

— Удачи! — Отфрид нерешительно поднял руку.

Ридрих тронул бока жеребца каблуками, и вскоре топот стих в ночи, заглушенный криками и ревом пламени, уже поднимающегося над замком Лоренет.

Сперва конь нес рыцаря уверенно, животное хорошо помнило дорогу. Потом, когда владения Лоренета закончились, Ридрих позволил жеребцу умерить аллюр. Ему приходилось несколько раз бывать в Сьердане, но узнать дорогу ночью юноша не мог. Всякий раз, когда тракт выходил на пригорок, Эрлайл привставал в стременах и вглядывался в серебристую ночь. В округе царила тишина.

Наконец вдали показался огонек — крошечная красная точка светилась на такой высоте, что не могла быть ничем иным, кроме как окошком или бойницей, а, за исключением донжона разбойничьего замка, высоких сооружений в нищих владениях Сьердана не имелось. Теперь Ридрих уверенно направился к цели. Удачно, что злодей не погасил свечу.

Соваться верхом к самому замку Эрлайл не решился, оставил коня в роще неподалеку, а сам направился к стене, стараясь держаться тени. Наверняка замок охраняется на совесть, бандиты Сьердана не могут не знать, как ненавидит их вся округа. Поэтому Ридрих решил не искать участок стены пониже, а забраться в освещенное окно. Оно выглядело достаточно широким, чтобы худощавый юноша мог протиснуться в него без труда — благо, башня выходила фасом наружу, стены примыкали к ней с обеих сторон. Последнее обстоятельство тоже показалось удачным — заметить карабкающегося человека с галереи, идущей вдоль парапета, невозможно, так как башня несколько выступает из пояса стен — боковые бойницы позволяют вести фланговый обстрел по врагам, штурмующим стену.

Когда-то Сьердан был окружен рвом, но теперь земля осыпалась, и Ридрих подобрался к самому основанию башни. Здесь он тихо снял кольчугу и заново перетянул пояс, сзади заткнул за него кинжалы. Перевязь с мечом подогнал и тоже пристроил за спину, чтобы ножны не били по ногам. Прислушался и положил ладони на здоровенные камни, выпирающие внизу из кладки. Нащупал выступы для ног, поднял руки, зацепился, поставил сапог на покатую грань… Медленно, осторожно выбирая место для следующего шага, Эрлайл полез вверх.

Кладка была в скверном состоянии, это облегчало путь. Только поднявшись на высоту двух человеческих ростов, Ридрих не смог отыскать новой опоры. Вытащил из-за пояса кинжал и всадил между камнями — плотно, по рукоять. Подергал, убедился в надежности приспособления и стал карабкаться дальше. Macte animo, generose puer: sic itur ad astra. [25] О, прекрасный духом, благородный юноша, так восходят к звездам ( лат .).