И я снова молчу.
Люция вынимает из кармана что-то странное — тонюсенькую проволочку между двух маленьких деревянных рукояток, нечто вроде крохотной копии скакалок — и кладёт на стол передо мной.
— Для обряда требуются только двое. Поэтому, скорее всего, с вами никого не будет во время приготовлений. Батори тебе доверяет безоглядно.
— С чего ты взяла?
— Не с потолка. Верная информация.
— Ммм, Драго?
— И он тоже. Так вот, упырь тебе доверяет. Всё, что от тебя требуется — в процессе непосредственной подготовки накинуть ему на шею эту штуку и предупредить его, что это серебро.
— Серебро?
— Да, это гитарная струна. Он будет бояться на миллиметр шевельнуться
— раны после серебра у них не заживают.
Я вспомнила — одному из упырей в Братиславе перерезали глотку струной. Вот, значит, кто уничтожил ту группу охотников.
— И тогда ты ему объясняешь, что императором он может быть хоть всей Европы и России с Турцией в придачу, но вот только ему придётся обойтись без ручного волка. Заставь его поклясться, глотая собственную кровь, что он ни сам, ни чужими руками не проведёт обряда и также ни сам, ни чужими руками не начнёт истреблять «волков». Пусть Батори губу себе прокусывает или вену на руке, но обязательно во рту у него должна быть его кровь, когда он произносит клятву.
— А почему не просто поклясться, что не будет истреблять? Тогда и обряд не страшен.
— Потому что после обряда он получит ряд новых качеств. Среди которых — возможность преступать клятву на своей крови.
Я гляжу на струну, раздумывая. Потом твёрдо произношу:
— Я не буду этого делать. А Батори не будет убивать «волков».
— Лиляна, вот тебе на пальцах всё объяснили! Это не-об-хо-ди-мо, понимаешь? Для выживания твоего племени — необходимо!
Я упрямо качаю головой.
— Если он мне доверяет безоглядно, то я не могу, не имею права, поступать с ним так.
— Вот этого я и боялась. Ты слишком часто ела его кровь, да?
— При чём тут это?
— В любого кровососа впечатывается преданность к тому вампиру, чью кровь он пил. Похоже, это правило распространяется и на полувампиров. Я опасалась этого. Должно же было чем-то объясняться, что прежде подобных симбиозов не бывало. «Волки» всегда убивали, чтобы получить кровь — потому что иначе, поедая кровь одного вампира, они бы просто становились зависимы.
— Но ты же тоже не охотой сейчас добываешь кровь, разве нет?
— Да. Но я чередую доноров. Плохо, как плохо, Лиляна… ты не оставляешь мне выбора.
Прежде, чем я успеваю сообразить, что это может значить, Люция выбивает из-под меня табуретку, наваливается сверху, стараясь обездвижить, и одной рукой начинает дёргать застёжки на джинсах. От шока я даже закричать не могу, только извиваюсь, пытаясь брыкаться и кусаться. Страх и отвращение к тому, что она собирается сделать здесь одним движением пальца, придают мне сил — но Люции их и без такого допинга не занимать. Мы пыхтим и рычим, колотясь на полу, словно два кота в драке. Внезапно чьи-то руки сдёргивают Люцию с меня — я в два рывка вскакиваю и отскакиваю и вижу, как голый и мокрый Драго пытается удержать руки «волчицы», одна из которых, с удлинёнными ногтями, угрожающе растопырена, а в другой появился нож. Прежде, чем я или Марийка догадываемся броситься и изменить соотношение сил, Люция с коротким взрыком выдирает руку с ножом и всаживает блестящее лезвие в шею Драго.
Я выбегаю из двери апартмана.
Я мчусь по лестнице.
Я прыгаю в окно и приземляюсь на карниз подъезда.
Я прыгаю с карниза на клумбу с какими-то пышными цветами.
Я бегу по двору.
Я бегу по улице.
Бегу по двору.
Бегу ещё по двору.
По улице.
По проулку.
По какому-то парку или скверу и снова по улице.
Я бегу, бегу, бегу, бегу.
Я прихожу в себя в яме у двери в подвал незнакомого дома. Сверху, с края ямы, смотрит на меня удивлённая дворняга. Или у неё отбит нюх, или она тупа — нас разделяет не больше полуметра, собаки никогда не подходят к «волкам» так близко.
Моё тело докладывает о множестве ушибов и наливающихся синяков, об отбитых ступнях и лодыжках, о загнанных лёгких и уставшей диафрагме единственным доступным ему способом — болевыми сигналами. Моя одежда цела, если не считать одной отлетевшей с рубашки пуговицы, но мокра от пота и чем-то испачкана. Я без оружия, колбасы, денег, документов, мобильного телефона, смены белья, ветровки и даже без обуви. Главное — я без провожатого и не знаю, как теперь добраться до условного места. Хуже того — я соображаю, что именно Люция и должна была меня доставить, а значит, у неё есть все возможности доехать туда без меня и встретить Батори со струной в руках и группой сочувствующих товарищей.
Читать дальше