Маркус Хайц - Война племен. Проклятые земли

— Так, значит, Мертвые Земли не исчезли? — Тунгдилу стало интересно.

Гонец убежденно кивнул.

— Я говори с людьми, которые живут неподалеку. Из тех, кто забрел в эти жуткие места, вернулись только трое. Они впали в безумие и с невероятной силой и яростью крушили все на своем пути, пока им не отрубили головы — только так их можно убить. С тех пор король Брурон издал приказ, по которому проклятые места окружат заборами, рвами и высокими стенами. Никому нельзя заходить туда, а если кто-то нарушит приказ, его убьют. — Солдат отхлебнул пива. — Точно вам говорю, парой мест дело не ограничится. Это чума земли.

Тунгдил уже открыл рот, собираясь ответить, но тут его перебили.

— Эй, вот и он, наш книгочей. И, как всегда, грустит. — Боиндил на время заставил друга позабыть и о Балиндис, и о Проклятом лесе. — Что, опять о девках думаешь? — подколол он. — Учитывая, что ты ничегошеньки не знаешь о бабьем племени, ты пользуешься у них невероятным успехом. — Гном поднял кружку, чокнувшись с Тунгдилом. — За твою милую мастерицу кузнечного дела! Пускай она сделает тебя счастливым. Ты это заслужил.

Златорукий почувствовал горечь в словах Боиндила — несомненно, гном сейчас думал о своей несчастной любви.

— Ты тоже обретешь счастье, — попытался утешить его Тунгдил. — Давай выпьем за Балиндис и твоего брата, которого мне не хватает, как и тебе. Сейчас он наверняка уже оправился от ран.

Залпом допив пиво, Боиндил медленно покачал головой, опустив левую руку на топор.

— Очень на это надеюсь. Свое счастье я уничтожил собственными руками и теперь могу обрести его лишь в бою, — задумчиво прошептал он, глядя в огонь. Отблески костра плясали на его искаженном мукой лице. — А остальное мне не дано.

Помолчав, Равнорукий затянул песню Баврагора, которую тут же подхватили другие гномы:

Люди притихли, слушая низкие звучные голоса, выводившие песню о чести, товариществе и долге перед Потаенной Страной. Хотя они и не могли разобрать слов на гномьем, даже так эта песня позволяла лучше понять душу гнома, узнать, что значит быть сыном бога-кузнеца.

Звуки неслись над холмами и долинами Гаурагара, взлетая до самых звезд.

Тунгдил, воспрянув духом, отправился спать. Он думал о Проклятом лесе. «Что это значит? Видимо, неприятности наши еще не кончились, Враккас». И прежде чем погрузиться в сон, гном решил, что, как только ему представится возможность, он обязательно раскроет тайну странных лесов, о которых говорил гонец.

На следующее утро пути гномов и людей разошлись.

Спутники Тунгдила вновь спустились в туннели, чтобы отправиться к Первым, а войско Маллена повернуло в Идомор.

Поле боя с кружившими над ним воронами, уже начинавшее попахивать мертвечиной, осталось позади, а гномы начали спуск в шахты.

С каждым шагом настроение Боиндила улучшалось, и наконец от вчерашнего уныния не осталось и следа. Он радовался предстоящей поездке, а главное, долгожданной встрече с братом, который остался в королевстве Первых.

— Мы еще никогда так долго не были… по отдельности, — признался Бешеный Тунгдилу, когда они направились к вагонеткам.

— И как ты с этим справляешься?

Равнорукий поскреб заплетенную в косы бороду и вытащил оттуда какой-то листок.

— Это ужасно, — вздохнул он. — Ты единственный, кто кроме него может хоть как-то сдерживать мой буйный нрав, но Боендал справляется с этим лучше. — Гном немного помолчал. — Знаешь, это как жить без руки или ноги. Я могу существовать без брата, но это тяжело. Я чувствую себя неполным, и нет никого, кто понимал бы мои мысли, хотя я и не произношу их вслух. Даже драться без него не так весело.

Он запнулся.

— Может быть, дело не только в этом? Вчера мне показалось, что тебя гнетет что-то еще.

— Это… трудно описать. — Боиндил попытался подобрать слова. — Я чувствую… беспокойство. Какой-то холод. Все началось некоторое время назад. Меня знобит, а ведь сейчас весна. Я боюсь, что с Боендалом что-то случилось.