Диана Джонс - Всплеск внезапной магии

Все кончилось в тот же миг. Та девушка — Зилла — у изголовья стола обмякла. Маленький белый кентавр кинулся к ней, а за ним еще двое с чего-то вроде террасы на заднем плане. Красная тетка хотела было нанести удар, но молодой человек в шутовском костюме преспокойно наклонился и забрал ребенка со стола.

— На этот раз не вышло, — сообщил он. — И этот мальчик тебе не достанется.

Красная тетка вытаращила глаза, а потом как завизжит:

— Геррель!!!

Человек в шутовском костюме отвернулся:

— Аликия, дай мне его одежду. Он совсем замерз.

В этот миг Джимбо выпрыгнул из рук Глэдис.

— Джимбо! — вскрикнула она — и снова вскрикнула, когда увидела его на миг простертым на столе, там, где только что был ребенок. В трепещущем свете он вдруг вздыбился, будто безумный паук, и от множества теней показалось, словно у него слишком много рук и ног. Еще миг — и что-то словно переключилось, и Джимбо уже набросился на ведьму в багрянце. Голос его бился и выл в голове у Глэдис:

— ЗЛОБНАЯ ЖАДИНА! ОБЖОРА! УТРОБА НЕНАСЫТНАЯ! ЖАДЮГА!

От его мощи Глэдис едва с ног не повалилась, хотя и понимала, что кричат не на нее. Ухватилась за бок белого кентавра и глядела, как Джимбо бросается на ту женщину. Она и не знала, что Джимбо так может.

Женщина закричала. И вроде бы закрыла лицо локтями. Но тут у нее отросли еще руки и замахали на эфирного лемура. Миг — и стало ясно, что это вовсе и не женщина, а какое-то другое существо, многорукое, как Джимбо, и оно вылупляется из женщины, чтобы тоже броситься в бой. Еще миг — мелькали длинные руки, кто-то кошмарно и гулко выл — и сама ткань этого мира истончилась под напором этих существ и под натиском женщины тоже. Все вокруг растянулось, размылось, удлинилось — и вот уже яростный вой доносился из разверзающейся пропасти, в которую превратилась прогнувшаяся лужайка, стол, дом, терраса — и наконец ткань вселенной лопнула от напряжения и сомкнулась снова, оставив после себя лишь вибрирующее пустое место.

Слитые воедино в заморочной бестелесной близости сепийного пространства, Джо-Морин посмотрели вверх и закричали. На них катился сплетенный в яростной схватке клубок блестящих черных ног, из которого то и дело что-то высовывалось или вылетало что-то оторванное. Завитки сепии наполнились бессмысленными воплями. Он-она дернулись в сторону, перекосились, потом сумели откачнуться назад. Вопящий клубок прокатился мимо и исчез где-то внизу, чудом их не задев, лишь обдав раскаленным, едким, красным, мучительно отливавшим солью.

— Кровь! — закричала Морин. — Настоящая!

— Хочу выбраться, — был ответ Джо. — Погнали вверх?

— Да пожалуйста, — отозвалась Морин. — Я на что угодно готова.

Он сказал:

— Еще бы. Ты отдаешь себе отчет, что теперь мы навек повязаны?

Она понимала, что так и есть. Кошмарное слияние означало, что она знала, что он знает о ней мириады мелких гнусностей, например, как она выпихнула беднягу Флэн Берке в ракете куда подальше только потому, что Флэн была ее соперницей в труппе. А она знала то же самое о нем. Скажем, что́ он устроил этому брату Уилфриду в Арте. Может, и поделом Уилфриду, но все-таки это была подлость, самая настоящая подлость. Все это и тысячи других обстоятельств, о которых они теперь знали, связывало их так тесно, что освободить их могло разве что убийство, но даже об убийстве не могло быть и речи, поскольку каждый знал все мысли другого.

— Что поделаешь, я согласна, — сказала она.

— И я, — сказал Джо. — Ну, тогда вверх. По-моему, это так делается. Но получится не сразу.

В конце концов у них возникло чувство, что они поднимаются. Совсем в другом месте, в накрепко запертой квартире, два их обмякших тела на диване зашевелились.

Глэдис плакала.

— Все со мной нормально, — врала она всем подряд. — Я знала, что у Джимбо есть враг. Я думала, он от него скрывается, но теперь вижу, что он просто дожидался случая попасть сюда. Но он был мне добрым другом… Боже милостивый, деточка, ты что, первый раз в жизни ребенка одеваешь? Дай тетушке Глэдис. Клади его сюда, на стол. Давай его одежду. Другого ничего нет? Господи, грязнющая-то какая!

Она резкими движениями затолкала Маркуса обратно в пижаму, а остальные кентавры тем временем проскакали сквозь деревья и с криками промчались галопом по лужайке, опрокинув по пути треножники. Глэдис обернулась. Ей уже не обязательно было прятать лицо.