Эйли обратила внимание, что действует та как-то уж больно неуклюже, а когда пригляделась повнимательнее, вдруг заявила, что ей срочно надо переодеться в чистое да и помыться заодно.
— А как же… — встревожилась одна из горничных.
— У меня всю кожу уже потом разъело. Принесите горячей воды! — тоном, не допускающим возражений, заявила Эйли.
Девушки подчинились, а долговязая прачка осталась стоять в неловкости.
— С ума сошел! — зашипела Эйли, когда они остались втроем. — Как ты попал в Столицу без подорожных и без вида на жительство? На виселицу захотел, бродяга?
Менкар улыбнулся.
— Да пустяки какие!
Каждая секунда была на счету, и Эйли поспешно велела Го-мейзе подать сумочку для прочитанной корреспонденции.
— Держи, — сказала она Менкару, отыскав нужный листок. — Прочти.
Менкар только бросил взгляд, и у него загорелись глаза:
— Богатая бумага! — и полез к себе под юбки, прятать.
— Будешь предъявлять, пока не передашь князю Сабику. А то в самом деле повесят…
— Не повесят, сбегу. А если что… — Он достал из-под юбок аркебузет.
— О Небо! Только этого еще не хватало! — вскричала Эйли. — А ну давай сюда! Давай, говорю! Ты, похоже, не на виселицу собрался, а на колесо… — Она обернулась к Гомейзе: — А ты-то куда смотрела?! В императорский дворец — и с оружием!
— Да откуда, ж я знала, я ж к нему под юбки не заглядывала! — Гомейза, сама не на шутку перепуганная, вырвала у Менкара аркебузет и быстро спрятала его в ящик стола. — Не знала я, чего он удумал…
У них оставалось еще немного времени, и Эйли в нескольких словах объяснила, чего она ждет от Менкара. Менкар кивнул, но сам сказать ничего не успел. Дверь распахнулась, и две горничные втащили в комнату лохань, а следом еще одна внесла на коромысле два ведра с горячей водой. Гомейза быстренько выставила мнимую прачку за дверь, вынесла ей охапку грязного белья и проводила восвояси…
В этот день у Эйли был еще один визитер. Она сидела вечером в кресле у окна, обложенная великим множеством пледов и подушек. Чувствовала она себя сейчас гораздо лучше, хотя слабость еще оставалась; прислуга была отпущена, только Гомейза сидела в кресле неподалеку с вязаньем в руках, но не вязала, а дремала. Когда темнота сгустилась и пора было зажигать свечи, Эйли не стала ее будить — так и сидела в потемках, бездумно глядя во двор, где элегантные дамы и нарядные кавалеры прогуливались парами и группами.
Где-то вдалеке хлопнула дверь, и до слуха Эйли долетел приближающийся топот быстрых ног; даже не топот, а топоток. Дверь распахнулась, и нетерпеливый мальчишеский голос воскликнул:
— Алгораб, ты же обещал!..
— Простите? — изумленно отозвалась Эйли. Тонкая фигурка замерла на пороге комнаты, и Эйли поняла, что вбежавший мальчик растерялся.
— Если вас не затруднит, подойдите, пожалуйста, и зажгите мне свет, — попросила она, чтобы подбодрить его. Мальчик приблизился.
— Зажигалка на столе, — прибавила Эйли.
Мальчик чиркнул колесиком и зажег свечи в большом шандале, украшенном хрустальными бусинами. Мальчику на вид было лет десять. У него было тонкое, красивое лицо юного аристократа, и одет он был соответствующе.
— Извините, я ошибся дверями, — сказал мальчик. — На лестнице тоже темно. Извините, пожалуйста.
— Ничего страшного. — Эйли улыбнулась.
— Вы болеете, да? — спросил мальчик непосредственно. — Тогда я о вас слышал! Вы княжна Сухейль Делено, верно?
— Верно. А вас как зовут?
— Я — граф Заниах, — представился мальчик. — Можно, я пойду?
— Пожалуйста, — разрешила Эйли. — Если хотите, заходите меня навестить.
— Спасибо. До свиданья. И выздоравливайте, хорошо?
— Хорошо, — улыбнулась Эйли. — До свидания.
Мальчик ушел, но, вероятно, он не умел не хлопать дверями, и издалека донесся звук, от которого Гомейза вздрогнула и проснулась.
— Что? — спросила она спросонья. Она увидела, что свет уже зажжен, и укорила княжну: — Ваше высочество, зачем вы вставали? Надо было меня разбудить.
— Я не вставала, — ответила Эйли. — Тут зашел заблудившийся мальчик, и я попросила его зажечь свечи. — Эйли засмеялась. — И, кажется, он унес зажигалку. Теперь устроит во дворце пожар.
— Какой мальчик? — переспросила Гомейза.
— Он сказал, его зовут граф Заниах.
— Ох! — сказала Гомейза.
— Что такое?
— Да этот самый граф Заниах, — охотно пояснила Гомейза, — поговаривают, на самом деле сыночек Князь-Сенешаля. Не знаю уж от кого, но Князь-Сенешаль в нем души не чает. Приставил к нему уйму учителей, гувернёров, балует всяко… Иные отцы законным своим сыновьям столько не делают. Правда, у Князя-Сенешаля законных-то пока нет…
Читать дальше