Кит Ломер - Космический шулер

— И слышал, и видел. Если ее малость помыть, девочка будет что надо. По-моему, твой приятель, принц Круппхим, хочет подзаняться с ней отдельно. — Добист подмигнул.

— Гадина! — яростно сказал Лафайет и стиснул зубы. — Стонруб, ты ведь честный человек. Неужели ты потерпишь, чтобы этот грязный жулик использовал тебя в своих интересах?

Добист вздохнул.

— Эх, повидал я идеалистов на своем веку. Вы, юноши, весь мир хотите вылечить от болезней. Но с возрастом начинаешь разбираться, что к чему. Вот я, например, искусный техник, и этом горжусь. Я всю душу в работу вкладываю, чтобы потом не стыдно было людям в глаза смотреть, и чтобы люди смотрели на мою работу, а я стоял с гордо поднятой головой. Теперь ясно? И раз уж мы о работе заговорили, не пора ли начинать, а то старый плут Родольфо может появиться в любую минуту и начнет скандалить…

— Он уже появился, — холодно произнес герцог Родольфо, заходя в камеру.

Стонруб подпрыгнул на месте и резко повернулся. — Ну и ну! — воскликнул он. — Чего это вы крадетесь как кошка, Ваша светлость? Вы меня так напугали, что я и работать больше не смогу. — Добист вытянул руки и стал внимательно смотреть, не дрожат ли пальцы.

— Не имеет значения. Его высочество окажет тебе честь своим посещением. Подтянись и попытайся произвести на него хорошее впечатление, как и подобает человеку твоей профессии…

— Услышав шаги в коридоре, герцог умолк. — Ах, сюда, сюда, мой принц, — елейным голосом произнес он, выдавливая улыбку. — К сожалению, наша скромная камера пыток не оборудована по последнему слову техники, но…

— Да, вижу, — перебил его Круппхим, появляясь собственной персоной в сопровождении двух лакеев, которые согнулись до такой степени, что, казалось, чистили ему сапоги. Маленькие глазки забегали по камере, остановились на Лафайете. Принц фыркнул.

— Оставь нас, Руди, — приказал он. — И забери с собой этих шутов гороховых. — Пинком ноги Круппхим отшвырнул одного из лакеев, пытавшегося что-то поправить в складках одежды. — А ты останься, — обратился он к Стонрубу.

— Но я не успел показать вам новые..

— Мы разрешаем тебе удалиться! — рявкнул Горубль— Круппхим.

И пока свита, пятясь, торопливо выходила из комнаты, принц подошел к поднявшемуся со скамейки O'Лири, оглядел его с головы до ног и засунул большие пальцы за усыпанный драгоценными камнями пояс, выпятив нижнюю губу.

— Ну хорошо, сэр Лафайет, — тихо сказал он, явно не желая, чтобы их разговор слышал добист, который переминался с ноги на ногу в углу камеры, полируя железный сапог. — Последний шанс. Твоя ценность — минус твои бывшие способности — практически равна нулю, но все же я могу тебя использовать. События последних нескольких часов в корне изменили мои планы. Подумаешь, Меланж! Как ты справедливо заметил, это — дыра. Надо мыслить масштабно! Когда-то, благодаря твоему вмешательству, я потерял трон Артезии. Сейчас ты поможешь мне вернуть его.

— Никогда, — устало ответил Лафайет. — Вспомни, как ты обошелся с принцессой Адоранной. Тебя закидают камнями, как только ты покажешься на Артезии, если, конечно, тебе удастся туда попасть, в чем я искренне сомневаюсь.

Горубль ткнул Лафайета пальцем в грудь.

— Откинь прочь свои сомнения, сэр Лафайет! Нет ничего проще, чем попасть на Артезию! Час назад я отослал нашим общим знакомым из Аякса чертежи Путепроходца, который будет готов через несколько дней.

— Боюсь, тебя ждет разочарование. Ты — некредитоспособен. Насколько я понял, гномы собираются получать по счетам, а не брать тебя на иждивение.

— Правда? — спросил Горубль-Круппхим, расплываясь в улыбке и лаская пальцами большой бриллиант, вставленный в воротничок его манишки. — Благодаря любезности моего верноподданного, герцога Родольфо, я получу новый кредит. Что же касается недружелюбного отношения ко мне со стороны артезианцев, я уверен, оно рассеется как дым, когда принцесса Адоранна публично объявит, что все предыдущие слухи обо мне — наглая ложь и клевета, распространяемая врагами народа; что я, на самом деле, единственный ее благодетель; и что — желает передать мне корону, как умудренному опытом монарху, который заботится лишь о благе государства.

— Она никогда этого не сделает, — не задумываясь, ответил Лафайет.

— Может быть, — спокойно сказал Горубль, кивая головой. Он опять ткнул пальцем в грудь, словно приглашая насладиться хорошей шуткой. — За нее это сделает Свайнхильда.

— При чем здесь Свайнхильца— — Лафайет умолк. — Ты собираешься подменить ею Адоранну? — Он с сожалением посмотрел на своего собеседника. — Опомнись, Горубль! Свайнхильда — девушка хорошая, но ей никогда не удастся обмануть королевский двор.