Виктор Дуров - Рейнджер

Нет уж, перед тем как шарить руками в корнях, надо попытаться сообразить, что в тех корнях может водиться, не окажусь ли я сам в роли того налима. Вздохнув, окинул взглядом дугу пляжа длиною метров двадцать — двадцать пять, реку, шириною на изгибе метров шесть-семь и сужающуюся до трехметровой речушки на входе и на выходе. Глянул на противоположный берег, заросший осокой луг. Похоже, по весне речушка разливается по ширине своих петель и даже больше. Потому и до кромки леса на том берегу шагов сто — сто двадцать, по границе паводка растет. Покосился я подозрительно на заросли камышей на правом фланге, вздохнул и пошел проводить инвентаризацию.

По левую руку и выше по течению, чем мой пляж, сразу за бродом били три родничка. Почти правильный треугольник, один ключ на дне реки («нежарко будет купаться, — мелькнула мысль, — как бы судорогу не словить») и два на берегу. Вот там-то и ощущался источник чего-то светлого, бодрящего. Захотелось увидеть, что же там на самом деле. Удивляясь себе, но не сильно, поднял руки к лицу, заслонил ладонями глаза, закрыл их. Глубоко вздохнул, как когда-то на занятиях по кун-фу, в три этапа, представляя себе течение энергии по телу к соответствующей точке тела, после чего с резким выдохом развел руки в стороны, открыл глаза и… открыл глаза еще раз . Не знаю, как это объяснить, но ощущение было, как будто поднимаю еще одни веки. Почти сразу в глазах появился какой-то дискомфорт, как будто пылью запорошило. Но я не обращал на это внимания, глядя на феерическую картину.

От трех родников поднимались три… трудно подобрать было слова, даже для себя и мысленно — три фонтана? Колонны? Скажем — три фонтанные колонны, каждая свита из девяти струй неразличимо разного оттенка. Серовато-синяя гамма донного родника, салатово-голубовато-бежевая ближнего, бьющего из песчаной чаши на границе берега и травы, и изумрудно-сапфировый отлив третьего родника, притаившегося в траве. Все три жгута поднимались вверх, примерно на высоту панельной пятиэтажки, там изгибались навстречу друг другу, будто стремясь сплестись в косичку, но на полпути к центру как-то разом дробились на облака опалесцирующих брызг, которые смешивались, сталкивались и оседали на землю каплями жидкого света, накрывая круг радиусом не менее пятидесяти шагов. Мне стало понятно, что именно я вижу: вода материальная исторгалась из земли и бежала в речушку. Вода-стихия поднималась вверх, поскольку была перемешана пополам со стихией Астрала, причем Астрала светлого. Стало кристально ясно, что никакой рэбтор не рискнет подойти и на сотню метров к Источнику, а более крупная нечисть никогда не вступит под эти капли.

— Конечно, зомби-воина этот туманчик растворит без сухого остатка за пять биений сердца максимум, — пришла в голову моя/не моя мысль, проговоренная моим/не моим голосом.

И сразу накатило… Глаза горели огнем, голова раскалывалась, кроме того, казалось, что в черепе поселилась какая-то неведома зверушка и пытается выдавить глаза изнутри наружу. Расплата за видение сил? Похоже на то, все-таки я не маг, хоть и располагаю кое-каким арсеналом базовых заклинаний. Маг бы мог любоваться этим алтарем Воды долго и безнаказанно, мне же не стоило так развлекаться, особенно если бы впереди планировался бой.

— Эх, а очки-то пропали. Зажилил переносчик артефакт-различитель, через него бы, наверное, все время можно было так смотреть!

Ладно, быстренько проведем инвентаризацию и делом займемся. А что это я о себе во множественном числе-то? Плюсик в пользу версии о диагнозе или просто привычка? Неважно пока что. Итак, начнем с оружия, поскольку неведомо, где я и что вокруг.

Значит, глефа. На нижнем конце вместо вбитого в торец колышка от палатки появился шип наподобие копейного навершия. Ромбическое поперечное сечение, двусторонняя заточка, классическая форма: плавное расширение и резкое сужение в конце. Крепится надежно, «стаканчиком». Три металлических кольца на древке, на них не то орнамент, не то надписи — посмотрю попозже. Основное лезвие крепится на некотором расстоянии от древка, так что можно ухватить рукой и за этот конец. Кончик клинка выведен на одну линию с древком и заострен — можно колоть. Общая длина оружия — чуть меньше, чем у моих лыж, два метра и сантиметров десять-пятнадцать, длина рукояти метр семьдесят — метр восемьдесят.

Не смог устоять перед соблазном схватить это изделие и покрутить в руках. Собственно, я и намного раньше не мог удержаться от того, чтобы покрутить «восьмерку» или «мельницу», если в руки попадала более-менее ухватистая палка, а тут…