Майя Ахмедова: Ледяная Королева

Бабуле, конечно, было нелегко мириться с частыми отлучками любимого человека, но никогда и никоим образом она не пыталась этому препятствовать, поскольку в отличие от многих свято следовала своему главному правилу: любой талант обязательно должен быть реализован, иначе дарованное свыше попросту отберут обратно. Поэтому в ее лице мой гражданский дедуля обрел ко всему прочему верную подругу и помощницу, понимающую его с полувзгляда…

Все закончилось в то злополучное лето, когда очередная компания специалистов и любителей исследовать малоизвестные чертовы кулички вернулась из поездки без Лени. Последний раз его видели, когда он среди бела дня пошел за водой к ручью, протекавшему в полусотне метров от стоянки, а через час на берегу нашли только пустые ведра — и никаких следов. Поиски велись две недели, но ни к чему не привели, словно человек испарился на ровном месте, даже травинки не примяв…

Как любящая женщина пережила эту потерю — боюсь и представить!.. Скорее всего удержаться в здравом уме и вообще в этой жизни ей помогла обожаемая дочурка, которую она растила и воспитывала одна еще пять лет. Поклонников у бабули даже со временем не убавилось, только ни к одному из них душа не лежала. Затем, в кои-то веки вняв наконец голосу разума и переживающих за нее близких, она приняла ухаживания самого терпеливого и настойчивого, ставшего моей маме заботливым отцом, а мне — дедой Мишей. Официальный муж тоже оказался незаурядной личностью, но профессию в свое время выбрал более банальную — был всего лишь ювелиром в третьем поколении. Вместе с младшим братом Борисом они трудились в небольшой фирме, в основном выполняя работы на заказ. Он всегда мечтал о большой семье, но общих с обожаемой супругой детей не получилось, поэтому вся любовь досталась приемной дочери, а после и единственной внучке в моем лице.

Бабушка же, по-моему, любила меня гораздо сильнее, чем дочь. Само по себе подобное не редкость, но в нашем случае были особые на то причины. Мамуля родилась вполне обычным человеком, а вот мне повезло — или наоборот, как посмотреть! — заполучить незаурядные способности от обоих нестандартных предков!.. Причем проявляться это все начало в самом раннем детстве, чуть ли не на пороге роддома. По этому поводу в семье долго не утихали споры: развивать ли мою непохожесть на окружающих или, дабы не осложнять мне жизнь, закопать, образно говоря, оба таланта в землю и предать забвению? Бабуля сумела всех переубедить и лично взялась обучать меня правилам пользования дополнительными возможностями.

Терпения ей было не занимать, и оно потребовалось все без остатка, потому что ученица из меня получилась — не дай бог!.. Слишком уж много сил и времени отбирали такие занятия, к тому же неизбежно возникающий при этом физический дискомфорт, скажем прямо, совсем не радовал мой сверхчувствительный организм. Не так-то просто смириться с тем, что при каждом «подключении» к другому человеку начинаешь морально и физически переживать все с ним происходящее, а уж привыкнуть к подобным «острым ощущениям», думаю, под силу разве что закоренелому мазохисту-экстремалу…

Кроме того, при моей непоседливой натуре и повышенной энергичности заставить себя надолго на чем-то сосредоточиться было почти невозможно. Впрочем, бабуля справлялась и с этим, каждый раз находя заново, чем заинтересовать не по возрасту пытливый внучкин ум, и не обижалась, когда у меня обнаруживались другие неотложные дела. Только головой качала, мол, грех разбрасываться подобными подарками судьбы!.. Я же искренне каялась и вскоре возвращалась к занятиям, не желая обижать обожаемую бабулю. Определенная польза была налицо — как ни крути, способность предсказывать неприятности в жизни всегда пригодится, но в глубине души теплилась надежда, что мне все же не придется использовать эти мои таланты в полной мере…

Я осуществила-таки свою давешнюю задумку и обратилась к Огарычу, который был только рад удружить мне хотя бы чем-нибудь и тут же задействовал все свои полезные знакомства. После реставрации картина словно ожила: краски обрели былую яркость, стали более заметны мелкие детали, вплоть до носимых ветром снежных крупинок, отдельных темных шерстинок на взъерошенном загривке волка и штриховых линий тонкого сетчатого рисунка на крупных чешуйках поверженного чудовища. Теперь дедушкино творение красовалось в моей комнате на самом удобном для обозрения месте. Со временем изображение, виденное по паре сотен раз на дню, запечатлелось в памяти настолько прочно, что я, пожалуй, легко смогла бы его воссоздать, хватило бы умения и терпения!..