Лин Картер: Джандар с Каллисто

Хвала богу или богам, которые правят этим миром: в самострелах Занадара используют стрелы с гладкими наконечниками. Если бы наконечник был зазубрен, я и за миллион лет не высвободил его, вися головой вниз над пропастью, держась только правой рукой и неспособный увидеть, что делает моя левая рука!

Щелкнули внезапно освобожденные провода, стрела высвободилась и отлетела, и я почувствовал такую радость, как смертник, которого губернатор помиловал в тот момент, как его привязывали к электрическому стулу.

Провода заскрипели, это Лукор опробовал педали.

Элерон поворачивался вверх и вниз.

Теперь все в порядке, и я потащил свое болящее, замерзшее и уставшее тело назад, к более безопасному положению на понтоне. Двигаясь очень медленно, я повторил свои действия в обратном порядке, пока не встал на понтоне. Потом, передвигая руки по дюйму за раз - а руки у меня дрожали от напряжения и усталости, - я продвинулся вдоль крыла, пока не оказался рядом с кокпитом. На меня смотрели Дарлуна, Лукор и Коджа.

Мне показалось, что никто из них не дышал, пока я был на крыле.

По боли в легких я вдруг понял, что тоже сдерживал дыхание.

Ухватившись одной полузамерзшей рукой за кожух, я поставил левую ногу на крыло. Потом перегнулся так, что моя правая нога повисла в воздухе.

И в этот момент рука судьбы сделала неожиданный маленький ход...

Правая рука, онемевшая от напряжения, соскользнула, отбросив меня назад.

Правая нога, которая висела в воздухе, с силой ударилась обо что-то.

Прямо о понтон из сжатой бумаги, заполненный летучим газом...

И пробила в нем дыру!

Мы начали оседать, нашу машину бросало из стороны в сторону, а драгоценный газ вырывался из дыры в понтоне.

Летающая машина неожиданно наклонилась вправо, повиснув под острым углом.

Очевидно, в понтонах находилось одинаковое количество газа, и тем самым вес корабля уравновешивался.

И очевидно также, что с одним пробитым понтоном мы больше лететь не можем.

Я пытался заткнуть дыру тканью, ладонью руки, ногой - бесполезно. Газ быстро улетучивался. К этому времени понтон уже опустел, и мы быстро теряли высоту.

Лукор играл на приборах, как виртуоз на рояле, стараясь выправить крен, стараясь перевести машину в скольжение, но не мог.

Слишком сильный ветер.

Мы утрачивали равновесие, клонились направо, крыло задралось вверх, в него со всей силой ударил ветер и мгновенно разорвал в клочья.

Я чуть не упал, когда оторвавшаяся обшивка яростно хлестнула меня по лицу.

Длинной извилистой дугой мы падали на вершины деревьев далеко внизу.

Через несколько мгновений нас ударит о вершины деревьев, и на той скорости, с которой нас несет ветер, мы будем мгновенно убиты.

Мой мозг работал теперь с невероятной скоростью.

И вдруг у меня появился отчаянный план. Один шанс из тысячи, что удастся, но если мы не попробуем, у нас даже этого шанса не будет.

Крича, как сумасшедший, я объяснил товарищам, что делать.

Они, должно быть, так и решили, что я сошел с ума, но я говорил так настоятельно и безапелляционно, что они тут же начали действовать.

Вероятно, именно безусловное подчинение Дарлуны, Лукора и Коджи спасло нас.

Безумная игра, в которой у нас не было другого выхода.

Они выбрались из кокпитов с левого борта, который еще поддерживал летучесть.

Когда они все стояли на левом понтоне, я перегнулся, как акробат, и по вантам под корпусом добрался до них. Затем, работая, как сумасшедшие, своим оружием, мы высвободили понтон.

Мы продолжали падать сквозь воющую тьму, вершины деревьев ужасно близко, ветер ослепляет; чудо, что нам удалось в самую последнюю минуту отрезать понтон от корпуса.

Но мы сумели это сделать.

Корпус пролетели мимо нас вниз. Удар о вершины деревьев разорвал его на части, превратив в облако летящих обломков. Он двигался со скоростью почти в сто миль в час, когда внезапно утратил всю летучесть и упал.

Вися в небе, мы держались за концы обрезанных вант. Единственный оставшийся понтон плыл под нами. Теперь не было веса корпуса, крыльев, пустого понтона, и подъемной силы хватало на то, чтобы удерживать нас в воздухе.

Мы так близко разошлись со смертью, что я склонен приписывать все происшествие какому-то юпитерианскому провидению. Задержка в несколько секунд оказалась бы смертельной, нас разрезало бы на куски вантами, когда корабль коснулся вершин деревьев.

Ничего подобного я не испытывал, да и не слышал.

Остальную часть ночи мы провели на земле. Даже не на ветвях дерева борат, которое дало бы нам безопасность от рыщущих ночью по джунглям хищников. Нет, с нас на всю жизнь хватит воздушных трюков. Я, например, согласен сразиться с любым чудовищем, но не расстанусь с надежной поверхностью.