Сергей Лукьяненко - Сумеречный дозор

В полном остолбенении я уселся напротив бывшей летчицы.

Такие, в лучшем случае, доживают свой век на старых государственных дачах или в огромных ветхих «сталинках». Ну никак не в элитном жилом комплексе! Она же бомбы на фашистов бросала, а не золотой запас из Рейхстага вывозила!

— Внук мне квартиру купил, — будто прочитав мои мысли, сказала старушка. — Большая квартира. Не помню тут ничего… все вроде родное, а не помню…

Я кивнул. Хороший внук, что говорить. Понятно, что перевести дорогую квартиру на орденоносную бабушку, а потом получить ее по наследству — очень правильный шаг. Но в любом случае, добрый поступок. Вот только прислугу надо было подбирать тщательнее. Не двадцатилетнюю девочку, озабоченную удачным капиталовложением своего молодого личика и хорошей фигурки, а пожилую крепкую санитарку…

Старушка задумчиво посмотрела в окно. Сказала:

— Лучше бы мне в тех домах, маленьких… Привычней оно…

Но я уже не слушал. Я смотрел на стол, заваленный мятыми письмами с забавным штемпелем «адресат выбыл». И неудивительно. В качестве адресатов фигурировали и всесоюзный староста Калинин, и Генералиссимус Иосиф Сталин, и товарищ Хрущев, и даже «дорогой Леонид Ильич Брежнев».

Позднейших вождей память старушки, очевидно, не удерживала.

Не надо было никаких способностей Иного, чтобы понять, какое письмо старушка отправила три дня назад.

— Не могу без дела, — пожаловалась старушка, поймав мой взгляд. — Все прошу в школы меня отрядить, в училища летные… рассказать бы молодым, как мы жили…

Я все-таки посмотрел на нее сквозь Сумрак. И едва не вскрикнул.

Старая летчица была потенциальной Иной. Может, и невеликой силы, но совершенно явственной!

Вот только инициировать ее в таком возрасте… не представляю. В шестьдесят лет, в семьдесят… но в восемьдесят?

Да она же умрет от напряжения. Уйдет в Сумрак бесплотной безумной тенью…

Всех не проверишь. Даже в Москве, где так много дозорных.

И порой мы узнаем своих братьев и сестер слишком поздно…

Появилась девица Тамара — с подносом, заставленным вазочками с печеньем и конфетами, чайником, красивыми старинными чашками. Беззвучно поставила вазочки на стол.

А старушка уже дремала, по-прежнему прямо и крепко держась на стуле.

Я тихонько встал, кивнул Тамаре:

— Пойду. Вы приглядывайте повнимательнее, она ведь забывает, где живет.

— Да я с нее глаз не спускаю! — хлопая ресницами, ответила Тамара. — Что вы, что вы…

Я проверил и ее. Никаких способностей Иной. Обычная молодая женщина. Даже по-своему добрая.

— Письма часто пишет? — спросил я и чуть-чуть улыбнулся. Приняв улыбку за разрешение, Тамара заулыбалась:

— Все время! И Сталину, и Брежневу… вот умора, правда? Спорить я не стал.

Из всех кафе и ресторанов, которыми «Ассоль» была напичкана, работало лишь кафе в супермаркете. Очень милое кафе — вторым ярусом нависающее над кассовыми аппаратами. С прекрасным обзором всего торгового зала. Наверное, хорошо тут пить кофе перед приятной прогулкой за покупками, намечая маршрут «шопинга». Вот ведь ужасное слово, чудовищный англицизм, а въелось в русский язык, будто клещ в беззащитную добычу!

Там я и пообедал, стараясь не ужасаться ценам. Потом взял двойной эспрессо, купил пачку сигарет — которые курю совсем нечасто, и попытался представить себя детективом.

Кто отправил письмо?

Иной-предатель или человек — клиент Иного?

Вроде бы им обоим это не нужно. Ну совершенно невыгодно! А версия со сторонним человеком, пытающимся предотвратить инициацию, слишком уж мелодраматична.

Думай, голова, думай! И не такие запутанные ситуации случались. Есть предатель-Иной. Есть его клиент. Письмо отправлено в Дозоры и Инквизицию. Значит, скорее всего, письмо отправил Иной. Сильный, умный, знающий Иной.

Тогда вопрос — зачем?

Пожалуй, ответ был. Для того, чтобы не осуществлять эту самую «инициацию». Для того, чтобы выдать в наши руки клиента и не выполнять обещания.

Значит, тут вопрос не в деньгах. Каким-то непонятным образом неведомый «клиент» получил власть над Иным. Власть страшную, абсолютную, позволяющую требовать чего угодно. Признаться, что человек получил над ним такую власть, Иной не может. И делает ход конем…

Так-так-так!

Я закурил сигарету, отхлебнул кофе. По-барски развалился в мягком кресле.

Что-то начинает вырисовываться. Каким образом Иной может попасть в рабство к человеку? К обычному человеку, пусть даже богатому, влиятельному, умному…