Сергей Лукьяненко - Сумеречный дозор

Он поднялся, отстранил техников — те послушно вытянулись по стойке смирно.

— Придется открывать портал на станцию. А для этого надо знать ее точное расположение. И все равно возможны ошибки… даже неизбежны.

Я не чувствовал, как он читает мои мысли. Но он их читал.

— Ты все правильно понял, Антон. Я готов отправиться на станцию в любую секунду. Раньше, чем вы успеете что-либо сделать. И даже если Гесер с Эавулоном вывернутся наизнанку, вашей Силы не хватит. Я максимально силен, понимаешь? Я достиг абсолютной Силы! Выше просто ничего нет! Гесер мечтал, что твоя дочь станет первой такой волшебницей… — Костя усмехнулся. — Так вот, я — уже стал!

— Волшебницей? — я позволил себе улыбнуться.

— Абсолютным магом, — отрезал Костя. — И поэтому вам меня не победить. Вам не набрать большей Силы, понимаете? Я — абсолют!

— Ты — абсолютный нуль, — сказал я. — Ты — абсолютный вампир.

— Вампир, маг… какая разница? Я — абсолютный Иной.

— Ты прав, никакой. Мы все живем за счет человеческой Силы. И ты вовсе не самый сильный — ты самый слабый. Ты абсолютная пустота, в которую льется чужая Сила.

— Пусть даже и так, — Костя не стал спорить. — Это ничего не меняет, Антон! Вам меня не остановить и я выполню то, что задумал.

Он помедлил секунду, а потом сказал:

— А ведь ты все равно не станешь на мою сторону… О чем ты думаешь?

Я не ответил. Я тянул Силу.

От Гесера и Завулона, от Темных и Светлых, от добрых и злых. Где-то там, далеко, мне отдавали свои силы те, кого я люблю — и те, кого ненавижу. И сейчас для меня не было никакой разницы. Светлая это Сила, или Темная. Все мы были сейчас в одной лодке… в одной космической лодке, плывущей в абсолютной пустоте…

— Ну, ударь, — насмешливо сказал Костя. — Врасплох ты меня больше не застанешь.

«Бей», — шепнул Гесер. «Бей Белым Маревом».

Знание о том, что такое «белое марево» вползло в меня вместе со Светлой Силой. Знание страшное, пугающее — потому что даже сам Гесер применял это заклинание один-единственный раз и после этого поклялся не применять его никогда…

«Бей», — посоветовал Завулон. «Лучше — Тенью Владык».

Знание о том, что такое «тень владык» скользнуло в меня вместе с Темной Силой. Знание отвратительное, ужасающее — потону что даже Завулон никогда не рисковал поднять эти Тени с пятого слоя Сумрака…

«Бей», — сказал Эдгар. «Саркофаг Времен. Только Саркофаг Бремен!»

Знание о том, что такое «саркофаг времен» хлынуло — в меня вместе с Силой Инквизиторов. Знание холодное, мертвящее — потому что применивший заклинание оставался в саркофаге вместе с жертвой — навсегда, до конца Вселенной…

— А если ему скафандр продырявить? — спросил Лас, стоя в дверях с пистолетом.

Абсолютный Иной.

Абсолютный нуль.

Самый сильный, самый слабый…

Я собрал отданную мне Силу — и вложил ее в заклинание седьмого уровня, одно из самых простых, которым владеет каждый Иной.

Щит Мага.

Наверное, еще никогда Силу не тратили так бессмысленно.

И, наверное, еще ни один маг в мире не был так надежно защищен.

От всего.

Белый сетчатый кокон возник вокруг меня. Нити кокона похрустывали от струящейся в них энергии — он уходил куда-то туда, в самые глубины мироздания, где теряется счет слоям Сумрака, где нет ни материи, ни пространства, ни времени — ничего, понятного человеку или Иному.

— Ты… чего? — спросил Костя — и лицо его стало по-детски обиженным. — Ты что, Антон?

Я молчал. Стоял и смотрел на него. Пусть даже тени мысли не мелькнет на лице. Пусть он подумает то, что ему хочется подумать.

Пусть.

— Ты испугался? — спросил Костя. — Ты… да ты… ты трус, Антон!

Я молчал.

И Высшие молчали. Нет, не молчали, наверное. Орали, ругались, проклинали меня — потому что я ухнул всю собранную ими Силу в абсолютную защиту для себя самого.

Если сейчас по Байконуру ударит термоядерный заряд — я останусь целым и невредимым. Плавающим в облаке плазмы, вплавленным в кипящий камень — но абсолютно целым.

— Я даже и не знаю, что сказать… — развел руками Костя. — Да я и не собирался тебя убивать! Я все равно помню, что ты был моим другом!

Я молчал.

Прости, но я не могу сейчас назвать тебя другом. И потому ты не должен понять то, что понял я. Не должен прочитать мои мысли.

— Прощай, Антон, — сказал Костя.

Техники подошли к нему и опустили стекло гермошлема. Он еще раз посмотрел на меня сквозь стекло — непонимающе, обиженно. И отвернулся.

Я думал, что он откроет портал в космос прямо сейчас. Но Костя и впрямь готовился к прыжку основательно. Что и говорить, я никогда не слышал даже о попытках перенестись на борт летящего самолета, не то что космической станции.