Сергей Лукьяненко - Сумеречный дозор

Посреди чудовищного жилого пространства — пятнадцать на пятнадцать метров, не меньше — стоял стул, перед ним — микрофон на штанге, хороший профессиональный усилитель и две чудовищные колонки. А еще у стены стояли три огромных холодильника «Бош». Гитарист открыл самый большой — тот оказался абсолютно пустым, и поместил бутылку водки в морозилку. Пояснил:

— Теплая.

— Холодильником не обзавелся.

— Бывает, — согласился бард. — Лас.

— Чего «лас»? — не понял я.

— Зовут меня так. Лас. Не по паспорту.

— Антон, — представился я. — По паспорту.

— Бывает, — признал бард. — Издалека пришел?

— На восьмом живу, — объяснил я.

Лас задумчиво почесал затылок. Посмотрел на открытые окна, пояснил:

— Я открыл, чтобы не так громко было. А то уши не выдерживают. Собирался тут звукоизоляцию делать, но деньги кончились.

— Это, похоже, общая беда, — осторожно сказал я. — У меня даже унитаза нет.

Лас торжествующе улыбнулся:

— У меня есть. Уже неделю, как есть! Вон та дверь.

Вернувшись (Лас меланхолично нарезал колбасу), я не удержался и спросил:

— А почему такой огромный и такой английский?

— Ты фирменную наклейку на нем видел? — спросил Лас. — «Мы придумали первый унитаз». Ну как его не купить, за такую надпись-то? Я все собираюсь наклейку отсканировать и чуть-чуть подправить. Написать: «Мы научили людей…»!

— Понял, — сказал я, — Зато у меня установлена душевая кабина.

— Правда? — бард поднялся, — Три дня помыться не могу… Я протянул ему ключи. — Ты пока закуску организуй. — радостно сказал Лас. — Все равно водке еще минут десять стыть. А я быстро. Хлопнула дверь, и я остался в чужой квартире — наедине с включенным усилителем, нарезанной колбасой и огромными пустыми холодильниками.

Никогда не думал, что в таких домах могут существовать непринужденные отношения дружной коммунальной квартиры… или студенческого общежития. Ты воспользуйся моим унитазом, а я помоюсь в твоем душе… А у Петра Петровича есть холодильник, а Иван Иванович обещал водки принести — он ею торгует, а Семен Семеныч закуску режет очень аккуратно, бережно… Наверное, большинство здешних жильцов покупало квартиры «на века». На все деньги, что только сумели заработать, украсть и занять. А только потом счастливые жильцы сообразили, что квартира подобных размеров нуждается еще и в ремонте. И что с человека, купившего здесь жилье, любая строительная фирма сдерет три шкуры. И что за огромный метраж, подземные гаражи, парк и набережные надо еще ежемесячно платить. Вот и стоит огромный дом полупустым, едва ли не заброшенным. Понятно, что это не трагедия — если у кого-то жемчуг мелковат. Но первый раз я воочию убедился, что это, по меньшей мере, трагикомедия.

Сколько же всего человек реально живут в «Ассоли»? Если на ночной рев бас-гитары пришел только я один, а до этого странный бард совершенно спокойно шумел? Один человек на этаж? Похоже, что и меньше… Кто же тогда отправил письмо? Я попробовал представить себе Ласа, маникюрными ножничками вырезающего буквы из газеты «Правда». Не получилось. Такой придумал бы что-нибудь позатейливее. Я закрыл глаза.

Представил, как серая тень от век ложится на зрачки. Потом открыл глаза и осмотрел квартиру сквозь Сумрак. Ни малейших следов магии. Даже на гитаре — хотя хороший инструмент, побывавший в руках Иного или потенциального Иного, помнит его касание годами. И синего мха, сумеречного паразита, жирующего на негативных эмоциях, тоже не наблюдается. Если хозяин квартиры и впадал в депрессию, то делал это вне дома. Или — очень искренне и открыто веселился, выжигая этим синий мох. Тогда я сел и принялся дорезать колбасу. На всякий случай проверив сквозь Сумрак, стоит ли ее вообще есть. Колбаса оказалась хорошей. Гесеру не хотелось, чтобы его агент слег с отравлением.

— Вот это правильная температура. — извлекая из открытой бутылки винный термометр, сказал Лас. — Не передержали. А то охладят водку до консистенции глицерина, пьешь, будто жидкий азот глотаешь… За знакомство! Мы выпили и закусили колбасой с сухариками. Сухарики принес Лас из моей квартиры — объяснив, что едой он сегодня совсем не озаботился.

— Весь дом так живет, — пояснил он. — Нет, есть, конечно, и такие, кому денег и на ремонт хватило, и на обстановку. Только представь, что за удовольствие жить в пустом доме? Вот они и ждут, пока мелкая шантрапа, вроде нас с тобой, ремонт закончит и заселится. Кафе не работают, казино пустует, охрана со скуки бесится… вчера двоих выгнали — устроили тут во дворе стрельбу по кустам. Говорили, что увидели что-то ужасное. Ну их сразу к врачам. Оказалось, и впрямь — оба ужасно обкурились. С этими словами Лас достал из кармана пачку «Беломора». Хитро посмотрел на меня: — Будешь? Не ожидал я, что человек, с таким вкусом разливавший водку, балуется марихуаной. Я покачал головой, спросил: