Олег Яковлев - Сердце ворона

Оба лорда молча подчинились. Дриада вскинула руки, вокруг них взмыли в воздух опавшие листья и лепестки цветов.

– Что ты хотел от меня, Витал Эстарион, я знаю. Мысли твои и боль твоя мне известны. Ты пришел просить спасти дочь твою, Звон Леса.

Витал Лунный Свет склонил голову в знак согласия, Мертингер отвел взгляд.

– Ты хочешь исцелить ее от ран, полученных в бою близ восточной твердыни людей?

– Что мне нужно для этого сделать, о дочь леса? – Эс-Кайнт ни мгновения не сомневался, что дриада сможет исцелить Аллаэ Таэль.

– Это же очевидно. Можно отвести от нее смерть лишь одним способом: привести ко мне того, кто ее истинно любит, и того, кого истинно любит Звон Леса.

– Я привел…

– Витал Эстарион, отойди – мне нужно говорить с лордом Недремлющего Дракона. Эти слова должны коснуться лишь его ушей и дойти лишь до его сердца.

Витал кивнул и молча отошел.

– Мертингер, сын Неалиса. Внемли моим словам, и пусть кровь твоя не кипит, а оставит лишь здравый расчет в твоих действиях.

– Внимательно тебя слушаю, о дева леса, – проговорил лорд.

– Сначала скажи мне, истинно ли твое желание спасти дочь своего Повелителя?

– Воистину так, прекрасная.

– Так слушай же: должна сказать тебе, что сердце твое чисто, так же, как и помыслы. Я знаю, что никогда ты не плел интриг и предпочитал встречаться с врагами лицом к лицу. Что всегда был честен, как с друзьями, так и с недругами, и лишь благодаря тебе мир воцарился в Конкре. Но я должна сказать, что ты не сможешь исцелить дочь Витала Эстариона. Ту, кого вы зовете «Звон Леса».

Мертингер вздрогнул, сердце застыло, словно ледышка где-нибудь далеко в Стриборе.

– Но почему? Не ты ли только что сказала, что нужно привести к тебе, мудрейшая, того, кто истинно любит Аллаэ Таэль, и того, кого истинно любит она?

– Готов ли ты выслушать слова, которые станут мечом, разбивающим твое сердце? Готов ради жизни эльфийской принцессы?

– Готов, – коротко ответил лорд.

– Я вижу, что ты ее истинно любишь, но беда твоя в том, что она любит не тебя.

Лицо эльфа омрачилось. Он почувствовал, как ноги готовы подкоситься и бросить тело на траву, к основанию Белого Дуба Дриады.

«Спокойно, Дракон, – заставил себя успокоиться Мертингер. – Все еще можно наверстать. Ты вернешь ее любовь… Любовь? Вернешь? Зачем? Нет, Мертингер, ты должен спасти ее. Ты ее любишь – это так, но она тебя – нет. Силою меча любим не будешь. Выход один: смириться. И ты должен спросить себя, что для тебя самое важное. Бросить все и уйти горевать в свои родные земли на севере, пытаясь ее забыть? Или же нет? Ты всегда был честен со всеми, как сказала дриада. Но будь честен и с собой: для тебя ее счастье и ее жизнь важнее, нежели твои собственные счастье и жизнь. И ты сделаешь все, что возможно, ради ее спасения…»

– Я вижу, лорд, что ты воистину мудр и благороден, – прочитала его мысли дриада.

– Что толку в моей мудрости? – печально спросил эльф. – Что толку от благородства?

– Толку нет, зато многое другое имеет смысл. Я могу видеть будущее, лорд. И я вижу в твоей жизни великое счастье, которого не имел ты все эти века.

– Что я должен сделать, чтобы спасти Аллаэ Таэль? – Он понимал, что дриада так говорит, просто чтобы успокоить его.

– Ты должен найти того, с кем бежит ее сердце. Это будет непросто. Готов ли ты, Маэр ?

Мертингер вздрогнул от последнего слова: он уже успел забыть это имя – так когда-то называла его мать, очень давно, многие сотни лет назад.

– Готов, – сухо ответил Лорд. Для себя он уже все решил и нипочем не отступится, даже если сама Великая Тиена захочет поразить его своим копьем. Он приволочет за шкирку, если потребуется, того, кого нужно найти. – Кто он?

– Он – человек.

– Человек? – ошарашенно переспросил Мертингер. – Как она могла полюбить человека?

– Неисповедимы пути всемогущей судьбы. Человек этот сейчас далеко, очень далеко.

– Где?

Вместо ответа дриада звонко запела:

– Но как мне найти того, кого я даже не знаю, как зовут? – спросил Мертингер.