Олег Яковлев - Сердце ворона

Дав себе зарок, что ублюдки, которые не только ни во что не ставили короля, но еще и измывались, как могли, над своими пассажирами, не дождутся его преждевременной кончины, капитан Арвест был все время начеку.

Поэтому-то Логнир сразу догадался, что именно означает кинжал, воткнутый в стол прямо подле его руки. Но предпочел все же услышать разъяснения от старого морщинистого пирата, что единственный имел на баке право голоса в таких случаях.

– Вызов, солдатик, – проскрипел он, будто палубная доска, на которую стали тяжелым башмаком. – И тебе, ой, боюсь, придется… – он сплюнул беззубым ртом прямо на настил кубрика, – на него ответить.

– Что?! – воскликнул Лэм, сержант двадцать первой заставы: рослый здоровяк, про которого говорили, что ни один орк Со-Лейла не сможет его побороть. – Да я вам сейчас покажу вызов, морские крысы!

Он вскочил на ноги, отчего ему пришлось пригнуть голову, чтобы не задеть низкую подволоку матросского жилища, и вытащил меч – это послужило знаком для того, чтобы блеснуло обнаженное оружие всех присутствующих: моряки тоже похватались за ножи и кинжалы. Со всех углов на бывших солдат короля оскалились злобные рожи. И перевес сейчас был явно на стороне этих самых рож.

– Мы вас сейчас перережем всех! – закричал Гарк, одним движением ловко вспрыгивая на стол и доставая свой большой нож. Изогнутый кусок железа перевернулся в его ладони клинком вниз. Одетый, ухоженный и вымытый гоблин умел в считаные мгновения превращаться в отпетого головореза с большой дороги, стоило ему лишь немного измениться в лице и… хотя бы улыбнуться.

– Успокойся, сержант, – сказал Логнир, кладя руку на плечо Лэму, – и ты, Гарк. Их больше…

Гоблин вовсе не спешил успокаиваться, а быть может, он просто не умел считать? Не переставая скалить кривые, торчащих во все стороны клыки, низкорослый подбросил нож и поймал его другой рукой. Из-под вычурной рубахи с широкими рукавами (Логнир не поскупился на одежду своему слуге) появилось еще несколько недлинных клинков, припрятанных на груди.

– У меня ножей больше, чем всех этих покойников. – Гоблин поочередно ткнул в каждого из моряков зажатыми в длинных пальцах остриями.

Оказалось, что он прав, – можно было подумать, карлик перед самым отплытием обчистил оружейную мастерскую.

– Вы сейчас в море, и здесь царствуют морские законы, – сказал старик. Он единственный даже не шевельнулся. – Вам придется подчиниться.

– Хорошо, – не стал спорить капитан Арвест. – Но могу я узнать, из-за чего брошен вызов?

– Ему не понравилось то, как ты на него смотришь, солдатик, – ответил все тот же пират.

– А может, это потому, что у меня на пуговицах лилии вырезаны? – прищурился сотник.

Корсары не верили, что Логнир и его товарищи уже не состоят на службе у короля. Им нужен был только повод, чтобы начать драку. Что ж, они его нашли. И пусть бывший командир северной заставы вообще не смотрел на этого парня…

– «Кошки» не треплются по пустякам, они свистят по чужим спинам, – весомо заметил старик. – Еще до шторма ты припадаешь на корму, солдатик?

– А у него язык есть? – все же спросил Логнир. Гнев в душе начал закипать, словно похлебка на костре. От «солдатика» уже достаточно подташнивало. – Чего за него отвечаешь, старик? Зубов лишился, так языку места стало много во рту?

– На палубу, – бросил вызвавший его корсар и, выдернув свой нож из стола, направился к трапу.

Логнир встал и пошел за ним; следом поспешили все присутствовавшие в кубрике.

Капитан Арвест поднялся по скрипящему трапу и оказался в темном помещении, где располагалась «шкварная», кладовая и по совместительству каюта боцмана. В темном помещении громоздились бочки со смолой, цепи, вьюшки запасных тросов и свертки парусины. Всем палубным имуществом заведовал уже упомянутый Гор, боцман и немногословная скала, кажется, начисто лишенная эмоций. Хотя близко его знающие утверждали, что здоровяк не лишен чувства юмора: например, он любил подвесить кого-то из матросов вниз головой, да еще и в ведре макушкой, да в самую качку. Глядеть, как его личные «шуты» надрываются в тошнотворных порывах, доставляло ему массу приятных ощущений.

Логнир его тоже немного побаивался и постарался поскорее проскочить «шкварную». Не прошло и мгновения, как он оказался у полуприкрытой двери, через щель которой лилась полоса утреннего солнечного света.

На палубе сейчас было мало народу: сам кормчий Джеральд Риф, его помощник Дуэн, стоящий на надстройке бака и смотрящий вдаль в подзорную трубу, чернокожий боцман Гор, гоняющий матросов по вантам, и несколько моряков, конопативших палубу. Ловкие пальцы забивали крючками ветошь в щели и заливали варом. Все занимались своими привычными делами, но, как только по судну пронесся слух о поединке, за несколько мгновений на палубе собралась, наверное, вся команда, включая кока, врачевателя и корабельного попугая Кроука, который тут же начал расхваливать все прелести и удобства морской жизни. Причем употреблял он такие эпитеты и выражения, что некоторые корсары неприкрыто завидовали словарному запасу болтливой птицы. Даже из «вороньего гнезда» на грот-мачте свесились любопытствующие впередсмотрящие, приготовившись делать ставки, хотя еще даже не знали, кто участвует в поединке.