Александр Тюрин - Вася-василиск, или Яйцо Цинь Шихуанди

— Заброшенная обитель дьявола, — подытожил Антон свои первые впечатления.

— Здесь был наверное какой-то завод. — прикинул Василий Савельевич.

— В лесу-то? И если был, то сплыл. Здесь давно никого нет, кроме демонов, копошащихся во прахе.

— Но, скорее всего, где-нибудь во прахе ютятся десятка два гаитянских женщин и пара таджикских мужчин. Сидят сейчас в неприметном бетонном сарайчике и варят суп из сферической курицы-мутанта, которая решением ООН спасает третий мир от голода. Варят уже пятый час на огоньках контрабандных зажигалок, а курица лишь пукнула слегка. Но когда сварят, это будет лучше любого фуа гра и фондю.

Человек, смертельно уставший от палестинской взрывчатко-тушенки, потянул носом воздух.

— Гаитянки — сестры по вуду — это хорошо, — согласился Антон, — суп — плохо, потому что из убоины…

Напарник действительно упорно не ел убитых, зарезанных, расстрелянных млекопитающих, жалея молодые жизни меньших братьев — ну если не считать эпизода, когда он поймал и на глазах Василия живьем загрыз какого-то кролика. Как объяснил напарник: «Эта тварь слишком злобно грызла травку.»

— Хорошо, дружок, ешьте кал на первое, второе и третье.

И если по правде, то гастрономические мечтания Антона останавливались на слегка переработанных фекалиях с петронезийских мусоропищевых фабрик.

Закончив обсуждение на тему, странники двинулись далее вглубь непонятно зачем огороженной зоны, стараясь придерживаться залысины на почве, напоминающей тропу.

Еще полчаса упорного топанья и лазанья среди всякого металлического и пластикового хлама, но не обнаружились ни суп, ни гаитянки, которым можно было б сказать: «Je ne mange pas six jours».

Зато мусора стало не меньше, а больше. И был он каким-то агрессивным, назойливым, он заслонял пейзаж как группа невоспитанных юнцов.

— Ай! — вдруг вскричал Антон, — эта штука вступает с нами в контакт. Моя голова раздувается, она сейчас взорвется.

Василий Савельевич уже понял, почему встрепенулся чувствительный напарник. Перед ними, шагах в двадцати, полулежала-полустояла какая-то полусфера.

— Похоже на локатор; получается, тут был не завод, а военная база, — оценил Майков. — Но и ее закрыли, после чего навезли ненужного добра со всей округи. Впрочем, локаторов таких я никогда не видел. Это ж разве решетка? Больше похоже на огромный щит.

— Эта штука действует, — сказал Антон. — Я и так чувствую, а ты подойди поближе и протяни руки.

Василий Савельевич нехотя согласился… уже через несколько шагов ладонь почувствовала какое-то течение, даже не воздуха, а словно бы невидимой жидкости; волоски на коже вообще дыбом встали. Еще ближе подошел — и эта «жидкость» уже вязкой сделалась, мешала даже руками двигать. И теперь не совсем она невидимая, а как будто серебристая. С поверхности кожи струйки этой жидкости, казалось, проникают вглубь, изучая начинку тела и струясь по сосудам. И что-то из глубины тела вроде откликалось на эти струи, росло им навстречу.

— Локатор штука вредная, но так воздействовать на организм не может, — Василий чувствовал, что, кабы не остаточное действие наркода, он бы сейчас запсиховал, поэтому попробовал выразить свое отношение к происходящему в одном логичном предложении. — Давай-ка тикать отсюда на всех четвереньках.

Скитальцы юркнули в ближайшую канаву, быстро проползли по ней, снова вылезли и оглянулись.

Ну, е-мое. «Локатор» развернулся в их сторону и вот от него отделился вихрь, полетевший навстречу словно летающая тарелка! Да еще он как клубок разматывал прямо в воздухе сеть из серебристых нитей.

— Похоже на испытания нового оружия, — решил экс-офицер. — Антон, давай налево, там легче будет затеряться среди всякого хлама.

Но напарник стал вести себя странно.

— Я больше не стану удирать, Василий Савельевич. Мне кажется, ОНО пытается общаться с нами. Я не знаю, кто эту хреновину создал, но в ней есть что-то надчеловеческое. Это Сознание смотрит на нас.

Василий чувствовал что нельзя терять ни секунды, но бросать Антона не собирался, пусть тот и дурак.

— А зачем Сознанию смотреть на нас, чудак-человек?

— Чтобы создавать иллюзию того, что мы существуем.

— Запутано как-то. Если наше существование иллюзорно, то нет никакой гарантии, что и это Сознание не иллюзорно. Антон, дружище, давай перекрестимся и сделаем ноги.

— Не крестись, Василий Савельевич. Идем к нему, вдвоем. Нам все равно не убежать.

Напарник протянул мускулистую и волосатую руку, от которой Майков предусмотрительно попятился.