Александр Тюрин: Вася-василиск, или Яйцо Цинь Шихуанди

— Здравствуйте, Карл Иванович, — поприветствовал дисциплинированный ребенок.

Прямой и сухой, словно палка, старик вместо того, чтобы кивнуть как обычно, сказал:

— Здравствуй, Сашок, — и протянул конфету-говорилку, которая тоже пискнула: «Бонжур».

Мальчик, конечно же, не отказался.

— Спасибо, господин ван дер Вельд.

— А мама и дедушка скоро домой придут?

— Да не раньше семи.

— Слушай, мальчик, а нет ли у тебя друзей где-нибудь на побережье? — неожиданно поинтересовался старик. — А то сел бы на автобус возле вокзала, ну и съездил бы к ним.

— Да был я один раз у Фреда в Брюгге. Хоть и звонил оттуда, но мамаша меня крепко отодрала за такое путешествие. Нет, не поеду.

— Конечно, предупредить надо было. Ладно, Саша… Часов в шесть, если мама еще не вернется, заходи ко мне. Я тебе «георгия» моего деда покажу, и мои личные награды.

— Зд О рово, обязательно приду.

Мальчик отправился вверх по лестнице, недоумевая, что это ван дер Вельд сегодня такой общительный. Последний раз старичок проявил разговорчивость где-то с полгода назад. Сообщил тогда, что зовут его Карл Иванович и с ним можно разговаривать по-русски, потому как дед у него был атаман Забайкальского казачьего войска. А еще подарил коготь льва — ван дер Вельд, когда помоложе был, работал на внешнюю разведку ГДР, службу Маркуса Вольфа, выполняя секретные задания в Африке. И шашку Карл Иванович тоже подарил. Настоящую, казачью. В школу шашку не возьмешь, конечно, но можно привести дружков и показать им. А благодаря львиному когтю, превращенному в талисман на шее, мальчик чувствовал себя таким крутым, что в школе совсем перестал дрейфить, даже когда наезжали самые задиристые пацаны.

Когда Саша собирался уже зайти в квартиру и захлопнуть дверь, его отчего-то еще потянуло выглянуть наружу и глянуть на косяк. На самом его верху имелась крохотная наклеечка. С буковкой «R». Что за фиг?

Саша отправился на кухню, кинул в миску кукурузных хлопьев, плеснул молока, как того требовала мама, и стал впитывать мультики, выведя на стенные экраны сразу две передачи.

Скоро ему это поднадоело, уж больно мульты тупые, поэтому он надел шлем виртуализации и подсоединил компьютерную консоль. Его окружили трехмерные джунгли и он стал Монтаной Джонсом-3, который мастерски бегал за своим противником Трупоглотом. Или же от него. Любимая еще с питерских времен игра, в ней всё родное, облазанное, от первого релиза до последнего.

В десять минут седьмого Саша вспомнил о приглашении Карла Ивановича. Конечно, неохота было отрываться от игры, когда Трупоглот уже почти изрублен в капусту, но все еще тянет свои пальцы-крюки. Однако мальчик убедил себя, что военные медали — это тоже весьма интересно, да, может, Карл Иванович еще и кинжал подарит.

Саша подошел к двери и вдруг услышал… Это был звук чего-то упавшего — плашмя и с большой высоты. Мешка или человеческого тела… У Саши впервые в жизни заметалось сердце и сдавило горло. А потом он еще услышал, как по лестнице пробегают люди, без топота, но быстро. Когда всё стихло, мальчик заставил себя открыть дверь, выйти на лестничную площадку, подойти к перилам и глянуть вниз.

На первом этаже лежал человек, лицом вниз, от его головы тянулась в сторону красная струйка. И это был Карл Иванович, Саша сразу узнал его по вельветовому домашнему пиджаку и седой аккуратной шевелюре, которую сейчас перепачкала кровь.

Мальчишка бросился обратно в квартиру, запер ее на все замки. Зубы клацали, не желая останавливаться на месте. Саша впервые понял, что означает выражение «ватные ноги». Он забрался под журнальный столик и попытался успокоиться. Что делать? Монтана Джонс на его месте обязательно кинулся бы вдогонку за убийцами, пытаясь протянуть негодяев своим знаменитым кнутом по прозвищу «Пацифист». Как же без кнута? Саша подскочил к телефону и хотел было набрать телефон полиции «110». Однако ничего не вышло. В трубке только бестолково жужжало.

Какое же было счастье, когда в дверях появились мама и дед. Тот рассказывал что-то дурацкое, мамаша улыбалась из вежливости.

— А он всё там лежит? — закричал Саша потончавшим голосом.

— Кто лежит? — в недоумении отозвалась мама.

— Мертвый Карл Иванович, которого сбросили с шестого этажа на первый!

— Не замечал я в тебе раньше склонности к черному юмору, — хихикнул дед, а мама добавила. — Ты лучше так со своим Монтаной упражняйся, а Карл Иванович достойный человек. Когда ты болел, он, между прочим, врача сюда на своей машине привез и отвез.