Чарльз де Линт - Пиксельные пикси

Но Мирен эти соображения, очевидно, не волновали. Она прижала его к себе, обняла и стала тихо укачивать, как младенца.

Прошло немало времени, прежде чем мы вытянули из него всю историю. Я закрыла входную дверь, и мы отправились на кухню, где я заварила чай. Сидя у стола на высокой стопке книг, Дик поведал нам о том, как сыпались с экрана пикси, как повалили стеллажи и наконец исчезли в ночи. Детская кружечка, которую я дала ему, выглядела огромной в его ладошках. Закончив рассказ, домовой замолчал и мрачно уставился на пар, поднимавшийся от чая.

— Но во всем этом нет вашей вины, — успокаивала я малютку.

— Вы очень добры, — выдавил он и, всхлипнув, вытер нос рукавом. — Только будь я храбрее…

— …тебя утопили бы в первой попавшейся луже, — докончила Мирен. — Думаю, ты был настоящим героем, когда пытался их остановить, а потом спас хозяйку от морока.

Я вспомнила танцующих светлячков и вздрогнула. Эти предания я тоже читала. И хотя здесь не было ни трясин, ни болот, зато в нескольких кварталах проходила скоростная автострада, по которой неслись большегрузные машины. В моем зачарованном состоянии пикси было легче легкого завести меня туда, и кто знает, чем бы все кончилось. Повезло еще, что отделалась только ушибом плеча.

— Вы… в самом деле так считаете? — спросил он, садясь чуть прямее.

Мы дружно кивнули.

Сниппет мирно лежала под моим стулом, удовлетворив свое любопытство и сообразив, что Дик всего-навсего очередной посетитель, и следовательно, запрет лаять и кусаться остается в силе.

— Ну, — начала Мирен, — настала пора посовещаться и решить, как отправить незваных гостей туда, откуда пришли, и оставить там навеки.

— Обратно в интернет? — переспросила я. — Вы действительно так думаете?

— Можно, конечно, попробовать их убить…

Я хотела было запротестовать, но тут же поняла, что Мирен поддразнивает меня.

— Мы можем изгнать из «паутины» тысячи и десятки тысяч пикси, но там останется еще больше. Стоит хитрому народцу куда-то пробраться, от них потом не избавишься. Зато мы можем обезопасить вас от их новых пакостей.

— А как же остальные пользователи? — выдохнула я.

Мирен пожала плечами.

— Жизнь — это риск. Не боятся же они гулять по лесу, что почти одно и тоже. Маленькие человечки водятся повсюду.

Я осторожно посмотрела в сторону домового и мысленно согласилась. Уж это точно.

— Вся штука в том… простите — высказываюсь не по чину, — вмешался Дик, — чтобы сыграть на их любопытстве.

Мирен одарила его ободряющей улыбкой.

— Я уже сказала, что твоя помощь нам необходима. Продолжай.

Малыш гордо расправил плечи.

— Можно воспользоваться книгой, которую никогда никто не читал. Положить ее посреди дороги, прямо перед лавкой. Я бы на их месте сгорел от любопытства.

— Превосходная идея! — воскликнула Мирен.

— А потом использовать старое заклятие: колокольчик, книга и свеча. Его применяла даже церковь.

Даже я слышала об этом. Колокольчик, книга и свеча когда-то были атрибутами отлучения от католической церкви. После произнесения приговора священник, отправляющий обряд, закрывает книгу, тушит свечу и звонит в колокол, как по умершему. Книга символизирует Книгу Жизни, свеча — душу человеческую, отторгнутую от ока Божьего, как пламя — от глаз человеческих.

Но я не поняла, какую книгу собрался использовать брауни.

— Ты имеешь в виду абсолютно новую книгу? — осведомилась я.

— Экземпляр, который ни разу не открывался, и поэтому зло не успело пробраться на страницы? Или настолько плохую, что никому не пришло в голову тратить на нее время?

— Кому-то все-таки пришло, иначе она не была бы опубликована, — справедливо заметил Дик. — Но я имею в виду древние издания, выпускавшиеся с неразрезанными страницами. Те, которые приходилось читать со специальным ножом в руках.

— О, я помню! — оживилась Мирен.

Можно подумать, она жила в те времена!

Я посмотрела на нее и вздохнула. Скорее всего, так оно и есть.

— У вас есть такие? — поинтересовалась она.

— Да, — с видимой неохотой протянула я. Не слишком-то хотелось класть дорогой коллекционный экземпляр в дорожную грязь.

Но в конце концов пришлось так и сделать.

Единственной книгой, выдержавшей критическую проверку Дика, оказалась «Трепет вуали» некоего Уильяма Батлера Йетса. Номер семьдесят один из тиража в тысячу экземпляров, напечатанный в 1922 году. Судя по интернетовскому каталогу, в настоящее время том стоил не менее пятисот фунтов, и я держала его под надежным замком в застекленном шкафу.